Богданович знакомства

В другое и была отправлена им в Спасское под именем Надежды Петровны. Сам же Василий Богданович, чтобы отклонить от себя подозрение, прожил еще несколько недель у дяди, утешал их в утрате дочери, которую родные считали утонувшей и горько оплакивали. Желая окончательно скрыть свой поступок, Василий Богданович, отправляясь через Москву в свое именье, пригласил с собой брата Елизаветы Ильинишны, продержал его в селе Спасском довольно долго, но сестры ему не показал.По отъезде брата Василий Богданович обвенчался с своей двоюродной сестрой в церкви села Спасского, в присутствии родного брата своего Петра Богдановича Пассека, которого очень любил и заступал ему место отца. В записках Василия Васильевича сказано: «Сколько мне известно, покойный мой отец был сопряжен тайным браком с двоюродной-пестрой своей Обруцкой».Вспоминая о своем детстве, Василий Васильевич говорит: «За несколько времени перед смертью моего родителя, препоручен я был в завещании графу Ивану Семеновичу Гендрикову и родному дяде моему Петру Богдановичу Пассеку, так же как и имение, кое по возрасте моем, сказано было, мне возвратить».Граф Гендриков скончался вскоре после Пассека, и Петр Богданович остался единственным опекуном своего пятилетнего племянника. Приехавши в село Спасское, он то ласками, то угрозами старался принудить жену брата своего не отыскивать законных прав своих, повиниться во всем родителям и просить прощения, в достижении которого обещал ей содействовать, а так как родные, считая ее умершею, следовавшую ей часть имения между собой разделили, то выдавать ей по пятьсот рублей ежегодно и провизию. Если же она станет отыскивать утверждение своего брака, грозил, что он от нее откажется так же, как и ее родные, которые

Ждал меня человек лет тридцати, и, когда я подошел, он спросил мою фамилию. Когда я назвался, пожал мне руку и сказал:— Здравствуйте. Я — Юрий Богданович *.Юрий Богданович!.. Этой фамилией были зловеще полны газеты. Прежде это был народник-пропагандист, собравший целый кружок пропагандистов у знаменитой в свое время торопецкой кузницы*. Но это был уже пройденный путь. Разочарованные в силе пропаганды и озлобленные свирепыми преследованиями, Богданович и его товарищи решительно свернули на путь террористической деятельности. Теперь передо мной стоял видный участник цареубийства: Богданович, под именем мещанина Кобозева, содержал ту лавочку на М. Садовой, откуда была проведена мина, которую предполагалось взорвать при проезде царя. Вследствие оплошности полиции, поверхностный обыск, произведенный в лавочке, не открыл ничего, и хозяева скрылись. Но теперь все это стало известно, и голова Богдановича-Кобозева была оценена.Прежде я с ним не встречался. Передо мной был красивый молодой человек, лет немного за тридцать, с приятным и умным лицом, с недавно обритой бородой, в синей сибирке тонкого сукна со сборками. Он походил на заводского мастера или на управляющего. Мы сели на землю и около часу просидели, пока над нами спускались сумерки.Он слышал обо мне от своих местных знакомых, знает, что я отказался от присяги и со дня на день жду ареста. Он хочет предложить мне бежать. Его знакомые дадут мне безопасный приют. Кстати, предстоит, может быть, дело, для которого понадобятся решительные люди…И он изложил план, к которому пришла партия. Нужен толчок. Предполагается, что в известный день большое количество решительных людей отправятся по селам, соберут сходы и объявят, что вся земля отдается крестьянам. Здесь пришлось бы объявить это на заводах, которые тягаются из-за земли с самого освобождения с заводоуправлениями. Может быть, и я согласился бы принять в этом участие.Я был в недоумении. От чьего же имени будет объявлена эта «милость»? Кто санкционирует приказ? Будет ли это сделано именем царя, как в Чигиринском деле, в

Компания, в которой мы приехали из Якутска, расстраивалась. У Ромася в Иркутске были друзья. Предстояло составить новую компанию. К этой компании примкнул очень интересный человек, львовский профессор Богданович, о котором львовское правительство вело с Иркутском переговоры, что выделяло его из ряда остальных пересылаемых. Польский кружок в Иркутске принимал в нем большое участие, в том числе Рыхлинский, с которым мы дружески встретились и у которого я встретил старого якутского приятеля Анания Семеновича Орлова. Еще в Якутской области о Богдановиче ходили оригинальные рассказы, которые я передавал, хотя и вкратце, со слов его товарища Зубрилова. Рассказывали, например, что он купил лошадь, назначенную на общественный пир. Лошадь сначала покупают под песни, затем самые отвратительные старухи начинают насмехаться над нею, изображая участь, которая ее ожидает. Поняв эту песню, Богданович купил эту лошадь в собственность и взял ее себе в юрту, за что ему приходилось приплачивать особо. Кроме того, он водил ее гулять, находя, что для нее полезен моцион. Напрасно якуты старались внушить чудаку, что если уж так необходим лошади моцион, то он может кататься на ней час или два (Богданович был превосходный наездник), вместо того чтобы водить ее. Но он на это не соглашался, находя, что жестоко ездить на больной лошади. Якуты относились к этим чудачествам с тем полу мистическим изумлением, с каким простой человек относится к человеку немного тронутому, но непонятному, то есть с глубочайшим уважением.Раз только мне пришлось слышать о Богдановиче отзыв, проникнутый враждой. Это было на одной из станций между Якутском и Иркутском. В разговоре со смотрителем я заметил, что Богданович — личность глубоко оригинальная.— Ну, не пожелаю и врагу такой оригинальности, — возразил он и в дальнейшие объяснения вступать не пожелал. Глубоко заинтересованный, я расспросил самого Богдановича, когда мы долгими ночами ехали с ним, сидя на облучке, рядом с ямщиком. Он усмехнулся.— Это, должно быть, на N станции. Это, видите ли…

На ее брак всегда будут смотреть, как на грех и преступление, и желаемых прав она никогда не отыщет.Пока шли переговоры, опекун распоряжался всем в доме своего племянника; забрал на несколько тысяч рублей разных вещей, принадлежавших его брату, и отправил в смоленское имение Марье Сергеевне Салтыковой. Чтобы избежать притязаний и исков со стороны невестки, а может, и родных ее, оставалось отделаться от нее. Он прибегнул к самому простому средству. Однажды Елизавета Ильинишна поехала навестить кого-то из соседей. Пользуясь ее отсутствием, Петр Богданович приказал, когда она возвратится, не впускать ее в дом. Ее и не впустили. На другой день с служившей при ней горничной отосланы были ей ее вещи и несколько десятков рублей. Таким образом волею, а вдвое того неволею Елизавета Ильинишна возвратилась к своим родным. Петр Богданович, оставшись один в Спасском, пересмотрел все уголки, перерыл все сундуки, отыскивая спрятанных сокровищ, и, уезжая из Спасского, взял с собою своего племянника. В Петербурге он отдал его в пансион Масона в 1781 году, а в 1785 взял из пансиона, несмотря на просьбы племянника оставить его там продолжать свои занятия, и зависал в Вологодский мушкетерский полк, невзирая на то, что Василий Васильевич уже был записан в гвардии.В гвардию Петр Богданович записал племянника под именем Паскова и говорил одним, что это его племянник, другим — приемыш, самому же Василию Васильев вичу сказал, что он переименован из Пассеков в Паскова ошибкой писаря военной коллегии, и обещал, по приезде в Петербург, ошибку эту исправить, в удостоверение чего отправил его с поручительными письмами, в которых называл его Пассекам.«В 1787

Прорывом для молодой артистки. Режиссером проекта выступал Питер Богданович и между ними вспыхнул бурный роман, который заставил актрису вернуться домой и попросить супруга развестись. Пока жена общалась с адвокатами и хотела напоследок щедро одарить бывшего любимого, Пол Снайдер сгорал от ярости и начал планировать убийство Дороти Страттен. C Питером БогдановичемКадр из фильма Снайдер купил ружье 12-го калибра и стал ждать визита пока ещё законной жены. Дороти Страттен приехала к своему убийце 14 августа 1980. Юристы настаивали решить все вопросы без её участия, но наивная провинциалка хотела переговорить с Полом с глазу на глаз, попробовать разойтись по-хорошему и остаться друзьями. Но расставание совершенно не входило в планы отчаянного ревнивца – Пол Снайдер застрелил Дороти Страттен, затем изнасиловал её холодный труп, а после, ужаснувшись содеянному, совершил самоубийство, упав замертво с телом убитой актрисы. В таком виде их и нашли друзья. Питер Богданович о Дороти: Она смотрела на мир с любовью и нежностью, считая, что абсолютно все люди на земле добрые. Думала, что даже отъявленные негодяи в глубине души хорошие и чистые. Суровая жизнь доказала, что Дороти жестоко ошибалась.С Луизой После убийства Дороти, режиссер начал ухаживать за больной матерью своей покойной любовницы. Спустя восемь лет после смерти любимой он женится на её младшей сестре Луизе, когда той исполнилось 20 - столько же было Дороти Страттен.