Встреча у деревянного камня

Наконецрасслышали далекий стук - три удара с большими промежутками. Но они ещесомневались, быть может, у них звенит в ушах, быть может, трещит слоистаяпорода. Да и нечем выстукивать ответ. Этьена осенила мысль: - У тебя ведь на ногах сабо. Сними их... Стучи каблуком. Катрин принялась стучать, выбивая призыв углекопов. Потом ониприслушались и вновь различили три далеких удара. Двадцать раз онивозобновляли призыв и двадцать раз слышали ответный стук. И тут они словносошли с ума, то смеялись, то со слезами обнимали друг друга, забыв, чтомогут потерять равновесие и упасть в воду. Наконец-то! Товарищи думают оних, идут к ним на помощь! Радость и любовь переполняли их сердца, забылисьмуки ожидания, отчаяние долгих тщетных призывов; казалось, спасители совсемблизко, стоит только пальцем пошевельнуть - расступится земля и выпуститзаточенных. - Подумай! - весело восклицала Катрин. - Ведь какая это удача, что яприслонилась головой к стене? - Ну и слух у тебя! - говорил в свою очередь Этьен. - Я-то ведь ничегоне слышал. И с этого мгновения они сменяли друг друга: всегда то он, то онаприслушивались, готовясь откликнуться на малейший сигнал. Вскоре они ужеразличали удары кирки; значит, началась проходка - прокладывают спасательнуювыработку. Ни единый звук не ускользал от них. Однако радость их померкла.Хоть они и смеялись, обманывая друг друга, постепенно их вновь охватилоотчаяние. Сначала они пускались в пространные объяснения: очевидно, работыведут из Рекильяра, выработку прокладывают в угольном пласту, и, может быть,даже несколько выработок, потому что проходку, несомненно, ведут тричеловека. Потом они говорили меньше, а в конце концов и совсем умолкли,представив себе, какая огромная толща земли отделяет от их спасителей. Онипогрузились в безмолвные размышления, подсчитывали, сколько дней прошло и засколько дней рабочий может пробить ход в этих пластах камня. Нет, не удастсятоварищам вовремя добраться до них, до тех пор оба они умрут. Замкнувшись вугрюмом молчании, не смея обменяться словом, чтобы не растравить тоску, онилишь откликались на призыв, выстукивая ответ каблуком деревянного башмака,но делали это без всякой надежды, почти машинально, просто желая сказать,что они еще живы. Прошли сутки, вторые. Уже шесть суток провели они под землей. Водадошла им до колен и остановилась - не поднималась и не убывала; ноги у нихкак будто растворились в этой ледяной ванне. На какой-нибудь час они

И опустил её рукава. Желания купаться нет. От того, что ветер северный, волна прибоя, к счастью для нас, небольшая. На море стоит рябь. С другой стороны косы, на озере, волны побольше морских. Ехать по песку очень тяжело. Включили самые низкие передачи. Тяжело работали все мышцы тела, а не только ног. Руки в постоянном напряжении. Делать резкие повороты рулём нельзя. Ехать нужно как можно прямолинейнее. Небольшой поворот рулём – и ты уже лежишь на песке. Нужно также постоянно наблюдать за песком под колесом и видеть, что впереди, чтобы вовремя уйти от набегающей волны. От того, что постоянно смотришь на двигающиеся волны, в глазах рябит, кружится голова. За сегодняшний день на косе мы встретили только двух людей. Мужчина и девушка несли в корзине еду. Когда мы спросили их, далеко ли до ближайшего села Лебёдовки, те ответили: «Километров двадцать». Ну, дают курортники!Еще в одном месте мы заметили за дюной чей-то лагерь. Там стояла палатка, и мужчина месил тесто для выпечки хлебных лепешек. Он рассказал нам, что они отдыхают здесь, как отшельники, и им лишь раз в неделю на лодке через озеро привозят воду и продукты. Километра за три до Лебёдовки у Володи порвалась цепь. Кое-как склепали её, но на песке сделать это хорошо не удалось. Ведь нет нигде твёрдой опоры или хотя бы камня. Потому цепь через некоторое время опять порвалась. У Сани рассыпался подшипник в каретке и заклинило вал. Хорошо, что к этому времени мы уже добрались до деревянного рыбацкого причала. Велосипедам в этот переходе по косе тоже пришлось поработать в экстремальных условиях. Песок был всюду: в цепях, подшипниках, на звездочках. Мы очень устали. Только к заходу солнца наша группа прибыла в Лебёдовку. Здесь, на холме стоит ведомственная база отдыха. Там из колодца набрали воды. Вода соленоватая, гадкая. Подкачали шины и выехали на асфальтированную дорогу. После двухдневной езды и ходьбы по песку, приятно было ощущать под ногами земную твердь.За Лебёдовкой есть молодой лес из акаций и дубков. Воздух в нем имеет совершенно иной запах, чем тот, которым мы дышали на косе. Там был запах моря и водорослей. Здесь пахнет лесной дубравой и травами. В этом лесу и заночевали. СИБИРСКИЕ КОНТРАСТЫ Заметки из путешествия на Дальний Восток. ЮЖНЫЙ УРАЛ, 20 апреля 1999г. На Урале, в том месте, где проходит граница Европы и Азии, меня в пути застиг циклон. Хорошая погода после полудня вдруг резко испортилась. Небо заволокло тучами. А когда я подъехал к горе Уреньга, что возвышается недалеко от города Златоуста, небо потемнело, подул сильный ветер и пошёл снег. Впереди был шестикилометровый подъём на гору и десятикилометровый спуск. Ветер задул в лицо. Снег летит в глаза. Оттого борода, брови и усы мои обледенели. Идя пешком на гору, часто приходилось останавливаться и отдыхать. Подъём там крутой. К счастью, на вершине горы, на границе меж

Ты все тут знаешь, все тебе знакомо. Берегись ведра, оно может тебя раздавить. А уж если попадешь в него, так скорее выскакивай. Правда, не всем удается упасть так удачно, как мне, — и кожа и кости целы.— Ква! — сказала младшая жаба, а это все равно что «Ах!» по-нашему. Уж очень ей хотелось побывать наверху, поглядеть на белый свет, на зелень.И вот наутро, когда полное ведро проходило мимо камня, на котором сидела молодая жаба, все внутри у нее так и затрепетало. Она прыгнула в ведро и упала на его дно. Ведро вытянули наверх и тут же выплеснули.— Ах ты, чтоб тебя!.. — воскликнул работник, увидев жабу. — Сроду не видывал такой гадины! — И он так пнул ее носком деревянного башмака, что чуть не изувечил, но она все-таки успела забиться в высокую крапиву и стала озираться вокруг. Крапива была густая — стебель к стеблю, и вот жаба посмотрела наверх. Солнце просвечивало сквозь листья крапивы, и для нее эти заросли были все равно что для нас лесная чаща со сверкающим между листьями и ветвями солнцем.— Тут гораздо красивее, чем в колодце! Право, я готова остаться тут на всю жизнь! — сказала жаба.Прошел час, другой.— Интересно, а что вокруг? Уж если я забралась так далеко, надо посмотреть и что дальше.И она поползла что было сил и выползла к дороге. Солнце светило на жабу, пыль припудривала, а она знай себе ползла да ползла через дорогу.— Вот где суша-то! — сказала она. — Пожалуй, тут даже слишком сухо. У меня першит в горле.Так добралась она до канавы. Здесь голубели незабудки, цвела таволга. Вдоль канавы тянулась живая изгородь из бузины и боярышника. Словно лианы, вился белый вьюнок. Залюбоваться можно было всей этой пестротой. А еще порхала здесь бабочка. Жаба решила, что это тоже цветок, только он оторвался от стебля и хочет полетать по свету — чего же тут непонятного!— Вот бы и мне так полетать! — вздохнула жаба. — Ква! Ах, какая красота!Восемь дней и восемь ночей провела жаба в канаве, благо еды было вдоволь. А на девятый день сказала себе: «Вперед!» Что же манило ее? Разве могла она найти что-нибудь лучше? Может быть, маленькую жабу или зеленых лягушек? Сегодня ночью ветер донес звуки, говорившие о том, что где-то неподалеку были ее родичи.«Жизнь прекрасна! Выбраться из колодца, полежать в крапиве, проползти по пыльной дороге, отдохнуть в сырой канаве-до чего же хорошо! Но теперь — вперед! Поискать лягушек или молоденькую жабу! Без общества все-таки не обойтись, одной природы мало!»И жаба снова пустилась в путь.Она перебралась через поле, допрыгала до большого пруда, окруженного тростником, и заглянула в заросли.— Вам здесь не слишком сыро? — спросили ее лягушки. — А впрочем, милости просим. Вы кавалер или дама? Ну да это все равно. Добро пожаловать!Вечером ее пригласили на концерт