Елена полянская озерск знакомства

Находилось. А бывший друг Кирилла, время от времени, как ни в чем ни бывало, продолжал наведываться к разведенной женщине. Так совпало, что Александр пришел к ней в гости в тот вечер, когда Полянская была не одна. Надо ли говорить о том, что после развода у Виолетты Николаевны не только кошки скребли на душе и проносились сильнейшие нервные бури, но и поднимались ураганы обиды на своего бывшего. Так уж получилось, что друзей у молодой женщины, кроме Александра - не было. А из подруг - только одна, школьная, Ирка Семахина. В детстве девочки часто общались. Виола всегда являлась лидером во всех их совместных играх и незатейливых делах. А Ирка - послушной партнершей. Она была наивной простушкой, превратившись с годами в незлобную, но "недалекую", где-то даже, глуповатую девушку. Живя в браке с Кириллом, Виолетта редко поддерживала отношения с Иркой, в основном, иногда, перезваниваясь с ней. А когда Полянская развелась, то углубила отношения со школьной подругой. Особой пользы для молодой мамы такая дружба не приносила, но все-таки скрашивала душевное одиночество. И не позволяла оставаться наедине с тяжелыми мыслями и воспоминаниями о безвозвратном прошлом. Вот Виолетта нередко и приглашала холостую подругу к себе в гости. Пока Настя спала или играла, подруги беседовали на кухне на разные отвлеченные темы. Вернее, Виола-то молчала и только слушала. А Ирка без умолку болтала и болтала обо всем, а в целом о всякой ерунде. Но Полянской не приходилось выбирать, и она воспринимала речь Семахиной примерно так же, как трансляции радио или телевизора. А в один из вечеров, когда подруги сидели на кухне и пили чай, Виолетте позвонил Корнилов и, спросив, как дела, выразил желание попроведать молодую женщину. Вот так, случайно, как когда-то встретились Виолетта с Кириллом, и познакомились Ирка и Александр. "Глуповатая" Семахина на этот раз быстренько сообразила, что к чему, разглядев в Корнилове одинокого удачливого коммерсанта. И в результате их знакомства, как итог - гражданский брак. Почему не законный, и кто из них был тому инициатором, Полянская так тогда толком и не поняла. А уточнять не стала. Ей, в принципе, было все равно. Хотя она искренне порадовалась за Семахину, что та, наконец-то, обретет семью, а Корнилов перестанет делать Виолетте свои одинокие визиты. И то, что влюбленные посчитали свои отношения - гражданским браком, может это и к лучшему. В отличие, от печати ЗАГСа в паспорте. Теперь уже Виолетта Николаевна на эту тему размышляла так: "После свадьбы у супругов, спустя какое-то время, начинается так называемая "успокоенность", которую не нужно путать с

"Дикий" отправляется в "вынужденную ссылку" в маленький провинциальный городок. Он уверен, что его ждет тихая спокойная работа. Он ошибается... сильно ошибается. Жалко, что Звонарева не забеременнела от Дикого. Я так хотела чтобы они с Диким создали семью и очень нравится исполнительница роли Звонаревой. Такая красивая, женственная- самая подходящая женщина для... Все комментарии >> Цепь >> Год: 2009 Жанр: боевик, драма, криминальный фильм Серий: 8 Актеры: Алексей Макаров, Сергей Перегудов, Алексей Барабаш, Виктор Вержбицкий, Лилия Кондрова, Елена Аросьева, Оксана Дорохина, Егор Баринов, Артём Федотов, Валерий Баринов, Дмитрий Сидоров (II), Владимир Сычёв, Сергей Гурьев, Александр Аблязов, Майя Полянская, Эдуард Чемодаков, Олег Зиновьев, Дмитрий Клепацкий Виктор, Антон и Степан – олицетворение настоящей мужской дружбы. Ребят очень сблизила война в Чечне. Именно в этих сложных обстоятельствах стало возможным отличить настоящую дружбу от притворства, почувствовать надежное товарищеское плечо, понять, что такое братство спецназовцев. У каждого из них были свои причины отправиться в горячую точку: веселый ловелас Антон (Сергей Перегудов) устал от упреков отца, который упрекал его в несостоятельности; Виктор (Алексей Макаров) считал, что для него это единственная возможность проявить свою любовь к Родине; Степан (Алексей Барабаш) хотел заработать на свадьбу с любимой девушкой. Подробнее >> ... Насмешили, девчонки! Но я тоже наоборот.Вообще, боевик бодрый, смотреть можно. Персонажи, в основном, не фанерные, как декорации, а вполне себе живые, настоящие. Все комментарии >> Висяки-2 >> Год: 2009 Жанр: детектив, криминальный фильм Серий: 32 Актеры: Эдуард Флёров, Наталия Просветова, Андрей Вальц, Елена Лагута, Вячеслав Молоков, Рауль Ганеев, Юлия Дробот, Михаил Жигалов, Раиса Рязанова, Елена Казаринова, Михаил Тощев, Денис Филимонов, Валерий Жуков, Игорь Черемовский, Сергей Каплунов, Антон Капанин, Сергей Иволоци, Элена Денисенко, Анатолий Завьялов, Ольга Турутина Управление внутренних дел создает экспериментальный отдел по работе с нераскрытыми делами, по разным причинам осевшими в архивах за отсутствием улик и доказательств. В составе группы — как опытные работники, так и молодые оперативники, только начинающие свою работу в милиции. Им предстоит поднимать и вновь прорабатывать старые дела, в которых появились новые обстоятельства и прослеживается связь с недавно совершенными преступлениями. Подробнее >> целиком и полностью согласна с комментариями №130 и 132, отличный фильм ,получила огромное удовольствие, была очень рада увидеть любимых актеров Михаила Жигалова и Раису Рязанову .только вот резануло слух... Все комментарии >> Ранетки >> Год: 2008-2010 Жанр: драма, комедия, мелодрама, молодежный фильм, музыкальный фильм Серий: 260 Актеры: Анна Руднева, Наталья Мильниченко, Евгения Огурцова, Валерия Козлова, Елена Третьякова, Максим Амельченко, Алла Подчуфарова, Дмитрий Тихонов (II), Татьяна Казючиц, Вадим Андреев, Артур Сопельник, Елена Фатюшина, Александр Никулин, Юрий Коренев, Валерий Баринов, Елена Борзова, Александр Стефанцов, Галина Польских, Анастасия Калманович, Ольга Недоводина Это история о пяти школьницах, об их судьбах, первой любви, разочарованиях и драмах. Десятиклассница Аня чувствует себя очень одинокой: одноклассники её почти не замечают, мальчики на дискотеках не приглашают танцевать, а у родителей, замотанных повседневными делами, вечно нет времени. У отличницы Жени другие проблемы: вся её жизнь подчинена строжайшему регламенту, не оставляющему времени и сил больше ни на что. Подробнее >> Пишут о смерти молодого актера Сергея Корсика,который снимался в сериалах Ранетки и Универ,но нигде нет упоминания о Корсике. Все комментарии >> Музыкальный ромком

— 316 с.Роман основан на подлинной трагической истории семьи Овечкиных, в 1988 г. попытавшихся захватить самолет, чтобы сбежать из СССР. Роман о матери, толкнувшей детей на преступление.3. Брехт, Б. Избранное: Трехгрошовый роман; Мамаша Кураж и ее дети: хроника из времен Тридцатилетней войны; Добрый человек из Сычуани: пьеса-парабола; Жизнь Галилея: пьеса / Брехт Бертольт. – Москва: ТЕРРА-Книжный клуб, 1998. — 608 с.3. Василенко С. В. Звонкое имя: видеопоэма и рассказы [Хрюша] / С. В. Василенко. – Москва: Молодая гвардия, 1991. — 268 с.4. Вересаев, В. В. Повести и рассказы / В. В. Вересаев; худож. Б. Тржемецкий. – Москва: Художественная литература, 1987. – 384 с. 5. Габова Е. И отец мой, и мама моя: рассказ // Наш современник. – 2006. — № 11. – С. 135-144. 6. Евтушенко, Е. А. Мама и нейтронная бомба и другие поэмы / Евтушенко Е. А. – Москва: Советский писатель, 1986. – 272 с. 7. Калеми, О. Мамочка, вернись! / О. Калеми. – Москва: РИПОЛ-Классик, 2009. – 384 с. — (Реальные истории).8. Кундера, М. Жизнь не здесь: роман / М. Кундера. — Санкт-Петербург: Азбука-Классика, 2008, 2010. – 319 с.9. Леонов, В. Н. Мамин сын; Грушевый чертенок: повести / Леонов Виктор Николаевич; худож. И. Дунаева. – Москва: Детская литература, 1983. — 238 с. 10. Набатникова Т. А. Домохозяйка: рассказ из сборника «Чистенькая жизнь» / сост. А. Д. Шавкута. – Москва: Молодая гвардия, 1990. – 399 с. 11. Петрушевская Л. С. Время ночь: повесть // Новый мир. – 1992. — № 2. – С. 65-110. 12. Петрушевская Л. С. Песни восточных славян: рассказы [Месть] // Новый мир. – 1990. — № 8. – С. 16-18. 13. Петрушевская Л. С. Свой круг: повесть // Новый мир. – 1988. — № 1. – С. 116-130. 14. Петрушевская Л. С. Случай Богородицы: рассказ из сборника «…Как цветок на заре»: рассказы / Л. С. Петрушевская. – Москва: ВАГРИУС, 2002. – 255 с. 15. Полянская, И. Н. Горизонт событий: роман / И. Н. Полянская. – Москва: Аст, 2002. — 416 с. 16. Полянская И. Как трудно оторваться от зеркал… // Новый мир. – 2005. — № 8. – С. 27-104. 17. Полянская И. Н. Предлагаемые обстоятельства: повести и рассказы. – М.: Мол. гвардия, 1988. – 264 с. 18. Полянская И. Н. Прохождение тени: роман // Новый мир. – 1997. — № 1. – С. 7-71. 19. Полянская И. Условность // Знамя. – 2003. — № 1. – С. 17-21.20. Сочалин, О. И. Платок: рассказ

Араб из Дженина неожиданно нанёс ножевые ранения 18-летнему солдату ЦАХАЛ и убил его.Мина П.Берлин, - Wed, 13 Nov 2013 15:01:41(CET)Дмитрий! Я была на похоронах Ахматовой. Меня, растерянную, почти девочку, привели однокурсницы, держали за руку. И я вас четверых не увидела. Увы!Дмитрий БобышевВсе четвероЗакрыв глаза, я выпил первым яд,И, на кладбищенском кресте гвоздима,душа прозрела; в череду утратзаходят Ося, Толя, Женя, Димаахматовскими сиротами в ряд.Лишь прямо, друг на друга не глядятчетыре стихотворца-побратима.Их дружба, как и жизнь, необратима.1971 Отклик на статью: Дмитрий Бобышев. Смейся и плачьВалерий Германия - Wed, 13 Nov 2013 14:59:13(CET)Старый одессит- Wed, 13 Nov 2013 11:47:13(CET)******************************************************************************И я люблю Татьяну Кабанову и мне кажется, что в своих мини образах она стремится воссоздать атмосферу первоисточников, дополнив их своим индивидуальным своеобразием, неповторимым голосом и артистизмом...Относительно же русского романса, на мой вкус, ничего лучше нашего земляка,Юрия Спиридоновича Морфесси, не появилось...Елена ЦвеликStony Brook, NY , USA - Wed, 13 Nov 2013 14:53:27(CET)Уважаемый Зусь Бер бен Моше, не вижу смысла в продолжении дальнейшей дискуссии. Мои источники открыты, а Ваши - нет. Опубликуйте, потом поговорим. Отклик на статью: Елена Цвелик. Еврейская Атлантида: штетл и его цадикиМ,П.Берлин, - Wed, 13 Nov 2013 14:52:05(CET) Довлатов, разобравшись в ситуации,объяснил непримиримость к Бобышеву в те времена: «С КГБ не поспоришь, а Бобышеву не подать руки — куда проще». Таким неопасным способом интеллигенция демонстрировала свою порядочность. Отклик на статью: Дмитрий Бобышев. Смейся и плачьСильвия - Wed, 13 Nov 2013 14:45:56(CET)О.В.- Wed, 13 Nov 2013 00:03:53(CET)У него всегда было чувство юмора, но начисто отсутствовала логика. Или он даже специально культивирует свою алогичность. Но последнее время и юмора почти не осталось, можно больше и не читать, ограничиваясь заголовками. Заранее знаю, что будет изрыгать проклятия на Биби и Либермана и превозносить Ольмерта с Ливни, без этого он не может. В любой его политической статье его можно по пять раз за абзац без всякого труда поймать на очевидных нестыковках.Я не совсем поняла, о чем Вы. Если о юмористических текстах М.Галесника, но при чем здесь "логика", если Вы уже уловили юмор? Если в своем юморе он высмеивает правых политиков, то кто же виноват, что Вы из этого лагеря, а хорошего "правого" юмориста днем с огнем не найдешь, наверно, не только в Израиле, но и во всем мире - известное проклятие "правых". Если Вы о иных его текстах, то с таковыми не знакома.Мина Полянская - Wed, 13 Nov 2013 14:38:47(CET)О.В."Уважаемая Мина, не путали - это была сознательная провокация, когда искусствоведы в штатском из строчек Бобышева и Бродского "Люби

Начало рассказа

Утро, как известно, добрым не бывает. Тем более, если оно последнее. Чуть свет в нашу камеру заглянула запыхавшаяся помощник палача Елена. Сегодня она была одета не в привычный серый халат, а в модный белый медицинский костюм – блузка и юбка чуть выше колен.

— Так, девочки, срочно собирайтесь, — прощебетала она. – Я только что с планерки. Казнь через два часа. Вы у нас на сегодня первые.

— Блин горелый, поспать не дадут, — недовольно сказала Катька, поднимаясь с жесткого матраца.

— Ничего, скоро выспишься, — съехидничала я.

— На колесе, голенькая, — поддержала меня Елена. – Вам с Натальей Сергеевной десять часов предписано.

— Фууу.., — смешно сморщила носик Катя. – Там жестко, наверное. И кости будут болеть.

Мы с Еленой невольно рассмеялись.

— Да уж, после колесования кости точно будут болеть, — ответила помощница. – Не дома на перине. Ты, Катерина, точно как принцесса на горошине. Ладно, барышни. Полчаса на туалет, потом накрашиваемся, готовимся, и наверх. Только вы уж постарайтесь. Синяки замажьте по возможности.. Чтоб на помосте выглядели красавицами. Так надо. Иначе меня накажут.

Елена отвела нас в душевую:

— Извините, горячей воды сегодня нет. Суки. Ну, попадётся когда-нибудь мне наш мэр! Или из департамента ЖКХ кто. Вот их бы с большим удовольствием в кипятке сварила.

— Я вообще-то когда-то давно в департаменте ЖКХ работала, — робко призналась я. – Они не виноваты. Говорят, денег нет.

— Ага… хари у них только все шире. Зарплату последний раз три года назад поднимали. Аж на три процента. А мне дочь растить надо. Муженёк на каторге сгинул. Раньше хоть алименты присылали. Ой… извините… Я такая болтушка. Язычок мой мне точно укоротят когда-нибудь. Вы уж никому не говорите….

— Терпилы, — фыркнула Катька, набирая в ладони ледяную воду из-под крана. – С вас как с овец шкурку снимают, а вы только блеять умеете.

— Ой, Жанна Д’Арк недоделанная, — окоротила я Белову. – Смотри, как бы вместо колесования с тебя в натуре шкурку не сняли. Или на костре не сожгли.

— Это точно, — поддержала меня Лена. – На днях тут с одной журналисточки кожу сдирали. Вздумала нашего губера критиковать. Так у неё порошок в лифчике нашли. Как не крутилась девка, а на свежевание попала. Визгу было на весь этаж. Особенно, когда трусики с неё снимали.

— Трусики? — удивленно подняла бровь Катька.

— Ах, да, ты не знаешь. Снять трусики – это у нас означает содрать кожу с ягодиц, бёдер, и с лобка. По трусикам, понимаешь?

— А пошли вы все…, — разозлилась Катя. – Пусть лучше мне сегодня руки-ноги переломают, чем жить как вы…

Умывшись и почистив зубы, мы вернулись в камеру.

— Кать, а Кать, а можно я твою шубку возьму? — заискивающе попросила у моей юной подруги помощница палача. – Я её как увидела, так уже пять дней уснуть не могу. Тебе-то она теперь без надобности. Все равно раздербанят. Родне и малоимущим один хрен только лохмотья достаются. Наше начальство все лучшее себе забирает.

— А… бери, Лен… ой, простите, госпожа помощница палача, — великодушно разрешила Катерина. – Родни у меня, считай, нет. Папаша неизвестно где, а мать умерла. Вещь дорогая. Я её ещё при той жизни покупала. Уж лучше вам, чем этим тварям.

— Спасибо Катя! – подпрыгнула от восторга Елена. – Я сейчас, быстро… Пока монитор не снимает. У них там поломка. Везде у нас бардак. Вы тут красоту наводите пока.

Прихватив Катькину шубу, она выскочила из камеры.

— Ну, че, теть Наташ, — последний парад наступает? – спросила Катька. – Одного не понимаю. К чему перед казнью марафет наводить. Кто оценит-то?

— А пусть видят, что мы не боимся. Хотя, если честно – жутко мне. Вроде и пять дней в пыточном застенке были, а на казнь идти все равно страшно.

— Мне тоже стремно, — призналась Белова. – Как представишь, что с нами делать будут… Зря ты у меня тогда таблетки отобрала. Это же не больно. Просто заснула бы и все… А теперь страдай тут.

— Даже думать не смей, — возмутилась я. – Сама знаешь, куда самоликвидаторы попадают. Им даже после смерти нет места среди людей.

— Ой, ну кому ты втираешь, теть Наташ. Духовный подвиг, вечная жизнь… Слышала я про это сто раз. Сыта по горло…

— Дело не только в подвиге, Кать, — мягко возразила я. — Раз, согрешили мы с тобой, значит должны за это расплатиться, ответить по всей строгости. Искупить вину. Раскольников вон сам на каторгу пошёл, добровольно. Не побоялся.

— Так то каторга…, — с сомнением ответила Катя. – На каторгу я бы с удовольствием…

— Смирись, Катюш, ничего уже не изменишь. Не будем о грустном.. У тебя тушь есть…?

Когда Елена вернулась в камеру, мы уже были практически готовы. Для казни я надела чёрную кофточку, красную юбку, телесного цвета колготки, и черные туфли.

Свой наряд я продумала заранее. Чёрная кофта должна символизировать траур по себе любимой. А красная юбка – кровь, которая прольётся сегодня. Моя. Бррр …

Катька решила над образом не заморачиваться: надела белую кружевную блузку и темно-синюю юбку. Мол, чистота и непорочность. Тоже мне, святая Магдалина. Уж я-то знаю, что маленькая паршивка трахалась с мужиками лет с шестнадцати. Если бы не Самвел её, мы бы тут не куковали. В своём наряде Катька выглядела как школьница. Сходства добавляли заплетенные косички.

— Молодцы девочки, — одобрила наш внешний вид Лена. — Сейчас пойдём наверх. Ой, наручники забыла… Я сегодня такая рассеянная. Все кувырком. Представляете, Ольга Юрьевна заболела. Начальство хотело уже казнь отложить, но вас Наталья Викторовна согласилась взять.

— Так у нас будет новый палач? – разочарованно спросила я. – А как она вообще?.. Ну, в смысле…

— Ох, девки, — вздохнула Елена. – Суровая женщина. И педантичная. Никаких отступлений от правил. Я пару раз с ней проводила процедуру. Вся издергалась. Чуть под розги не попала. Ольга Юрьевна меня еле отстояла. Главное, по теткам в основном специализируется. Мужиков берет неохотно. И самой уже сорок пять, а не замужем. Лесби, наверное.

— Не, ну че все так-то? – нервно засмеялась Катька. – И че, бля, я такая невезучая! Чую, эта ваша девомучительница все жилы из меня вытянет.

— Не боись, Катюша, — успокоила её Елена. – Свои люди сочтемся. Наталья Викторовна сегодня в первую смену, до трёх. Потом я с вами останусь. Так-то вам по Уложению положено не менее десяти часов на колесе лежать. Потом смертельная инъекция. Но, если будет невмоготу, попросишь, я тебе укольчик пораньше поставлю. Отойдёшь быстро и без сильных мучений.

— Спасибо, — немного успокоилась Катя.

— Пока не за что. Две минуточки.

Лена быстро сбегала за наручниками и сковала нам руки за спиной.

— Как будто я сбежать могу куда-то, — проворчала Белова.

– Прости, так положено. Некоторые в последний момент начинают брыкаться. Пойдёмте. Вещи оставьте здесь, их потом заберут.

Лена вывела нас из подвала, и мы оказались в знакомом холле. Яркий дневной свет ударил в глаза. Подумать только, там, за стеклянными дверьми, свобода. Сейчас бы хоть минутку постоять снаружи, до головокружения вдыхая морозный воздух.

— Поедем на лифте, — предложила Лена. – Нам на третий. Там исполняют простые казни.

— А что, бывают и непростые? – спросила я.

Пока мы ждали лифта, Лена прочитала целую лекцию на тему казней в Империи. Оказалось, что официально одобренные государством казни делятся на простые и квалифицированные. Простые – это повешение, гильотинирование, электрокутирование и утопление. К квалифицированным относится четвертование, колесование, сожжение на медленном огне, подвешивание за ребро, варка в кипящем котле и растворение в кислоте.

Как объяснила Елена, формально, колесование, как и четвертование, относятся к квалифицированным казням, и должны происходить на втором этаже, но производятся в отделении простых казней, на третьем. Сложного оборудования ведь не требуется.

Старый, угрожающе скрипящий, лифт довёз нас на третий этаж. Обшарпанный коридор, с рядом дверей по правой стороне, напоминающий нашу районную поликлинику. Налево – стеклянная дверь с табличкой «Отделение простых казней». Направо такая же дверь с табличкой «Отделение нелетальных экзекуций». Елена при помощи магнитной карточки открыла левую дверь и пропустила нас внутрь. Сходство с районной поликлиникой дополняли деревянные скамеечки, установленные напротив каждой двери. Коридор был пуст. Царила почти полная тишина, лишь из-за одной неплотно прикрытой двери доносились приглушённые стоны.

— Да, клиентов у вас госпожа помощница, вижу немного, — заметила я.

— Когда как, — пожала плечами Елена. – Иногда густо, иногда — пусто. Просто рано ещё. У кого быстрая казнь – повешение там, или четвертование, тем назначаем с десяти. Опять же частники перебивают. Развелось этих ИП. Малый бизнес, видите ли, поддерживают. Конечно, у них там чистота, подход к клиентам. Обезболивающий укольчик не желаете… А у нас одни малолетки и нищебродье ипотечное. С этих хрен чего возьмёшь, все уже банки за долги забрали… Вот и пришли. — Посидите пока тут, — Лена указала нам на одну из скамеечек. — Я вас позову.

Елена скрылась за дверью, оставив нас в томительном ожидании.

— Хоть бы наручники сняла, сучка, — ерзая на жесткой скамейке, вполголоса выругалась Катя.

Я заметила, что ее бьет нервная дрожь. По правде сказать, мне тоже было не по себе. Поскорее бы уже начали. Ожидание казни во много раз хуже самой казни. Пустота коридора угнетала. Вдруг раздался грохот открываемых дверей лифта, и в коридоре появилась женщина в форме ЦИНа, которая вела под руку заплаканную юную девушку. Руки девушки, также, как и у нас были скованы за спиной. Женщина усадила девчонку на скамью в начале коридора, что-то успокаивающе прошептала на ухо, и исчезла за одной из дверей.

Катька перестала дрожать и некоторое время внимательно рассматривала новоприбывшую. Потом подошла к ней:

— Привет подружка. Можно к тебе присесть?

— Сссадддись, — сквозь слезы ответила девушка.

Катя присела рядом.

— Как тебя зовут?

— Ира.

— А я Катя. Тебя, это… на исполнение…?

Ира молча кивнула.

— Сочувствую. Нас вот с теть Наташей тоже в расход. Тебе что предписали?

— Чччетвертование, — всхлипнув, ответила девушка.

— Ого, ты, Иришка, умудрилась попасть! За что, если не секрет?

— Ччеловека сбила, ма… машиной.

— Бывает. Что, насмерть?

— Нннет. Живой. Он просто племянник большой шишки из Нефтепрома.

— Блин… не повезло тебе конкретно. Но хоть долго мучиться не будешь. Распилят тебя по-быстрому. А мне всю ночь на колесе страдать. И перед этим нас два дня пытали. Представляешь!

— Вас в подвале пытали, внизу? – заинтересовалась Ира. – Больно было?

— Терпеть можно. Стыдно только. Нагишом на дыбе висела. Еще клитор терзали щипчиками и грудки в тисках зажимали. А теть Наташа вон на лошадке каталась.

— А лошадка – это как? – заинтересованно спросила Ира.

Она даже перестала плакать. На щеках девушки выступил румянец.

— Это когда киской сажают на острую доску. А потом…

Договорить Кате не удалось. Дверь распахнулась и Иру позвали внутрь. С расширенными от ужаса глазами она проскользнула за порог. Мы снова оказались одни. Минут через десять из кабинета, в который зашла Ира, раздался истошный девичий вопль. Потом ещё и ещё.

— Что они её там вручную расчленяют что ли, — обращаясь к пустому коридору, произнесла взбледнувшая Белова. – Сейчас же есть электропилы. Вжик-вжик, и все. Хотя бы кляп ей вставили. — Смотри теть Наташ, тут есть схема четвертования, — Катя разглядывала висящий напротив кабинета плакат. – Сначала отрезают запястья и ступни, потом ножки выше колен, ручки по плечи, и уж потом ножки под самую попу. А потом… кирдык, — Белова скорчила жуткую гримасу.

— Катька, стерва, прекрати, — не выдержала я. – Без тебя тошно.

Крики за дверью стихли.

Щелкнул замок, и в проеме показалась физиономия Елены.

— Лукоянова, Белова, проходите, — строгим голосом сказала она.

Я поднялась со скамьи и на негнущихся ногах вошла внутрь. Катя последовала за мной. За дверью оказалось просторное помещение, представляющее собой странную смесь медицинского кабинета и офиса. Комната была разделена низким барьером на две части. В той части, где находились мы с Катей, стояла кожаная кушетка. У стены — стеклянный шкаф, в котором лежали всякие медицинские инструменты. Ещё там присутствовали два стула, умывальник и вешалка, на которой висели чёрные кожаные фартуки. Стены были увешаны плакатами, иллюстрирующими строение человека. Особенно меня заинтересовала картинка, на которой была изображена девушка в разрезе.

Напротив двери, в которую мы вошли, была ещё одна глухая металлическая дверь. Антураж за барьером представлял собой обычный деловой кабинет: канцелярский стол с компьютером и принтером, ксерокс, шкаф с открытыми полками, доверху забитыми толстыми папками. За столом сидел мужчина средних лет в очках и потертом костюме. Елена сняла с нас наручники. Мы с Катей растерли затёкшие запястья.

— Приговорённые, распишитесь, — сказал мужчина скрипучим голосом, положив на барьер какие-то листочки.

Подойдя ближе, я увидела, что это наши карточки осужденных. Я молча расписалась напротив галочки.

— А че, сейчас без подписи и на колесование никак? – заметила острая на язычок Катька. – Крючкотворцы. А если я несогласная?

— Так, Екатерина, не нарывайся, — вмешалась Елена. – Расписывайся, сейчас госпожа палач придёт. Она всем тут вставит. Раздевайтесь, девочки. Одежду надо сложить в пакеты (только сейчас я заметила стопку больших целлофановых мешков, лежащих на кушетке позади нас).

Я первой подала пример – стянула через голову кофточку, и небрежно бросила её на кушетку, расстегнула молнию на юбке, спустила её с бёдер. Скинула туфли, избавилась от колготок. Чтобы снять с себя остальное, следовало бы отвернуться, но мне, в общем-то было плевать. Пусть смотрят. Что они, голых женщин что ли не видели? Катя поставила закорючку в направлении и нехотя последовала моему примеру. Свои шмотки мы сложили в пакеты. Через пару минут мы стояли посреди кабинета полностью обнаженными, стыдливо прикрывая груди и гениталии руками.

— Вещи сюда, — приказал очкастый.

Я подошла к барьеру и небрежно бросила на него свёрток с одеждой и обувью.

— Опись составлять будем? — спросил мужчина.

— Да ну её, — отмахнулась я.

— А мне составьте, — снова начала вредничать Катька.

— Как скажете, барышня, — вздохнул клерк.

Он небрежным жестом вытряхнул содержимое пакета на стол:

— Так, трусы женские черные, кружевные – одна штука. Бюстгальтер чёрный. Блузка белая с длинным рукавом, юбка темно-синяя, колготки, туфли чёрные. Больше ничего.

Аккуратно переписав содержимое мешка в ведомость, мужчина сложил Катины вещи обратно и бросил мешок в большой пластиковый контейнер с надписью «утиль» у окна.

— Распишитесь, Екатерина, — он положил ведомость и авторучку на барьер. Катя поставила свою подпись.

Скрипнула открывающаяся дверь (не та, через которую мы попали сюда, а другая), и в кабинет вошла крупная женщина в белом халате (я почему-то сразу догадалась, что это та самая жуткая Наталья Викторовна, о которой говорила Лена). Про себя я отметила, что она выглядит моложе своих сорока пяти лет.

— Доброе утро, коллеги, — громко сказала она. – Василь Палыч, ты с этими уже закончил?

— Приговоренные в полном вашем распоряжении, Наташенька, — ответил мужчина.

— Спасибо.

Она окинула нас с Катькой оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе.

— Давайте знакомится, — предложила женщина. – Меня зовут Наталья Викторовна, но обращаться ко мне нужно «госпожа палач» или «палач Наталья» («палач Наталья» мне понравилось гораздо больше, чем безликое «госпожа палач»). Фамильярности не люблю. Если услышу, что назвали по имени, пеняйте на себя. Соски отрежу. Понятно?

— Да, госпожа палач, — пробормотали мы с Беловой.

— Ладно, девки, не тушуйтесь, — внезапно смягчилась она. – Вас много, а я одна. Сегодня у меня помимо вас ещё три исполнения: четвертование, сожжение, и подвешивание за ребра. А с вами возни очень много.

— Так чего возиться, — возразила дерзкая Белова. – Укольчик сделали бы по-быстрому. И все.

— Ну, на тебя, подружка, времени не жалко, — усмехнулась палач Наталья. – Колесовать такую симпатичную няшу – одно удовольствие. Как тебя зовут?

— Катя…, то есть Екатерина Белова.

— Иди сюда, Белова. Сейчас я тебя осмотрю, потом будет небольшая процедурка, а уж потом на казнь.

Катька, которую снова начала бить мелкая дрожь, подошла к палачу.

— Чего дрожишь так, детка? — палачка умелыми профессиональными движениями прощупала Катины груди. Потом осторожно провела ладонью от ложбинки между сиськами вниз до самого гладко выбритого лобка.

— Красивая у тебя фигурка. Таз в меру широкий. Не рожала?

— Нет, ответила порозовевшая Катерина.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Судья вообще поля не видит, — осуждающе покачала головой Наталья. – Приговорить восемнадцатилетнюю ссыкуху к колесованию второй степени с пыткой вагинальной грушей. Ну, ничего детка, что-нибудь придумаем. Дырочку тебе перед казнью немного разработаем. Подними ручки… Так, ребрышки не деформированы. Ничего не ломала себе? Косточки молодые тонкие… Проблем не будет. Умница. Теперь ложись на живот. Елена пару волшебных укольчиков тебе сделает. Чтобы не загнулась раньше времени от болевого шока. Ленка шевелись, не спи.

Катерина покорно легла на кушетку. Помощница Елена достала из шкафа шприц и два флакона с прозрачной жидкостью, набрала жидкость из первого флакона, сделала Катьке укол в правую ягодицу. Повторила процедуру — теперь со вторым флаконом и левой ягодицей. Слегка шлепнула Белову по попе:

— Вставай, пациентка! Сейчас посиди несколько минут. Будет немного голова кружиться.

Катя поднялась с кушетки и присела на стул.

— Теперь твоя очередь, мадам Брошкина, — обратилась ко мне палач Наталья.

— Я Наталья Лукоянова.

— Ух ты, мы тезки. А отчество?

— Сергеевна.

— Жаль, что не полные. А эта девка тебе кто? Дочь?

— Дочка моей лучшей подруги. Она умерла. В смысле подруга. Я, вот Катьку приютила. И воспитывала. Да видать зря не порола…

Во время этого диалога палач профессионально исследовала моё тело, забираясь в самые укромные уголки. Ладони у Натальи были тёплыми и сухими, а пальчики, несмотря на солидную комплекцию, тонкими и изящными, как у скрипачки или пианистки.

— Сиськи у тебя что надо, — с легкой долей зависти в голосе сказала Наталья. – Мне бы такие. От мужиков, небось, отбоя не было.

— Какой там. Им подавай худеньких, а у меня кость от природы широкая. Сколько не худей.

— Месячные давно были?

— Две недели назад.

— Так, дорогуша, повернись, — острые коготки прошлись по моей спинке. — Ишь как тебя отстегали, — Наталья внимательно разглядывала мою поротую задницу и бока.

— Палач Ольга постаралась.

— Олька-то! Не смеши меня. Какой с неё палач. Коновал. Полоски вон как неровно легли. Ленка и то лучше бы справилась. Правда, Лен?

Елена деликатно промолчала.

— И розги пересушены. Их в слишком горячей воде замачивали. Ох дождётся Олька. Скоро аттестация. Вторую категорию с неё точно снимут. Не грустите, девки, скоро оцените моё искусство. Я как-никак исполнитель высшей категории. Ко мне очередь выстраивается. Даже иногородние приезжают. А все почему? Я к делу с душой отношусь, творчески. Не то, что некоторые. День прошёл и хоть трава не расти… Так, Натали, давай-ка твою вагинку посмотрим. Залезай на кушетку и раздвигай ноги… Раздвигай говорю, кого стесняешься. Ваську что ли? Да он столько влагалищ повидал, сколько тебе и не снилось.

— А вы так будете смотреть? Без перчаток?

— Ха-ха… насмешила. Поздно заразы бояться.

Пальчики с изящными наманикюреными ноготками поднимают нежную кожу над клитором.

— Ой, какой большой. Удобно удалять будет…

В это время раздался деликатный стук в дверь.

— Кого ещё принесло? Елена, открой.

Помощница подошла к двери и повернула ключ в замке. На пороге стояла светловолосая женщина лет тридцати пяти, одетая в тёплый вязанный свитер и широкую юбку до пяток.

— Извините, Наталья Викторовна, я опоздала, — произнесла она низким, с хрипотцой, голосом.

— Ты кто, отрочица? – недовольно пробурчала Наталья, отрываясь от моей дырки.

— Мне на сегодня назначено. Я – Полянская. Вам Игорь Владимирович должен был звонить.

— Какой ещё Игорь Владимирович! – взвилась Наталья. — Не знаю никакого Игоря Владимировича. Выйдите, девушка, не видите у меня клиенты.

— Ну, Игорь Владимирович, — терпеливо, как для первоклассницы повторила женщина. — Шукро.

Фамилия (или прозвище) произвело на Наталью неизгладимое впечатление.

— Вот с этого, барышня, и следовало начинать, — совсем другим тоном произнесла она. – Но, между прочим, по поводу вас никто не звонил.

— Так позвоните, — тоном, не допускающим возражений, произнесла незнакомка.

Наталья прошла за барьер, взяла телефонную трубку, потыкала клавишами.

— Здравствуйте Игорь Владимирович. Это Веселова вас беспокоит (вот, оказывается, как фамилия нашего палача). Помните такую?

— Спасибо. Ничего. Извините, что по пустякам беспокою. Тут от вас пришла девушка.

— Полянская, да.

— Вы простите, конечно, но у нас на сегодня все занято…

— Ну Игорь Владимирович, родненький, не могу я. Правда. С меня спросят. Хотя бы на завтра.

— Вы меня просто без ножа режете…, поняла… Хорошо.

Вот козлина…, — Наталья со всей силы брякнула трубку на аппарат. — Ой, извините. Проходите, Полянская, раздевайтесь, — обреченным тоном произнесла она.

– Лен, сходи, приготовь еще инструменты.

— Какие прикажете, Наталья Викторовна? — ухмыльнувшись, спросила Лена (кажется, ситуация её забавляла).

— Чего лыбишься, сама смотри, — окрысилась Наталья. – Щипцы там, клещи, разрыватель. Нагрей хорошенько. Стой, погоди. С этими сейчас закончим и возьмёшь их заодно. Девочке дырку проработать надо… Вы хоть побрились где нужно, Полянская?

— Естественно, — новенькая с готовностью сдернула юбку, обнажив стройные ножки в ажурных черных чулках, приспустила узкие кружевные трусики и продемонстрировала гладко выбритую промежность.

— Ладно-ладно девушка. Я вам и так поверила бы. Раздевайтесь полностью.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказала Полянская, присев на край кушетки и расшнуровывая ботильоны. – Как тебя зовут, девушка-вагина? – спросила она у меня.

— Наташа, — смущенно ответила я, сдвигая бесстыдно расставленные ноги.

— А я Ульяна. Классно, все-таки, что вместе будем с жизнью расставаться. Меня изначально к виселице приговорили. Еле отбилась. Скукота. Петлю на шейку и все. А колесование – это здорово. После казни можно полежать, поболтать по-женски. Темы общие, думаю, найдутся, — Ульяна лукаво подмигнула мне. — И дочка твоя послушает, о чем говорят взрослые дамы. Историй у меня много. До утра хватит, обещаю.

— Она не дочь, воспитанница, — призналась я.

— Похожа. Ну, ничего, все равно послушает.

Пока Елена делала мне уколы, Ульяна успела раздеться догола, оставшись в одних белых носочках. Волосы она собрала в хвост и завязала извлеченной из кармана юбки резинкой. Глядя на её ухоженное тело, покрытое ровным загаром (без всяких там полосок от купальника), я испытала нечто вроде зависти. Нет, конечно, её дыньки были поменьше, чем мои, но длинные стройные ноги, плоский животик с легким детским пушком над пупком, упругая аппетитная попа, правильные черты лица и выразительные серые глаза, безусловно, не могли не оставить равнодушными представителей противоположного пола.

— Что же, Наталья Викторовна, предаю своё бренное тело в ваши умелые руки, — полушутя-полусерьезно сказала она.

— Всенепременно Ульяна…

— Владимировна, — подсказала та. – Мне с вами ещё пошептаться надо.

– Елена, отведите осуждённых в зал для казней, — распорядилась Наталья. — А я пока Ульяной Владимировной займусь.

— Ну, чего застыли, девки, пойдёмте на экзекуцию, — Елена широким жестом распахнула перед нами дверь. – Покажу вам наши владения.

Окончание