Зигрун энгель порно

Зашел гордый арт-директор, за ним еще один такой же гордо поднятый, с похожим волосяным покровом на башке. Не люблю я арт-директора. Скотина та еще, и вовсе его не хочется. Такой вот он.

А новый парнишка, очень модный художник. По таким все бабы наши с ума сойдут, Уже вижу как Дашка слюной истекает, как некоторые по ней, хотя то раньшне было, что сейчас скажет, после родов... И у Алены тоже глаза заблестели, выровняла свою спину, сутулая ходит. И Катерина с Ольгой заулыбались, ну эти то две маленькие еще, они в нем художника видят, популярного, модного.

Просит называть его Энгель. Это тем кто немецкого не знает, смешно, девочки кричат, ой, почти как в английском ангел! Молодцы. Хоть что-то знаете. Он же на немецком ангелом и обозвался. Проходит со всеми, здоровается. Я мила и доброжелательна. Америка оставляет свой след. Больше никаких к нему чувств. Мне он не нравится – красивый – плечи, скулы, губы, волосы до плеч, с характерным стилем нашего арт-директора... Нет, мне он не нравится. При том не нравится – серьезно.

Весь вечер, да и последующая неделя были посвящены Энгелю. Я самодовольно лазила на форумы, читала порно. Они смотрели на него все. Я отдыхала.

Энгель оказался довольно разговорчивым. На меня лились потоки того, как красить, ретушировать во всех известных и неизвестных редакторах. Только один редактор не поддается – холст. Так он сказал. Я кинула что есть растворитель. Его злость мягко приземлилась мне на грудь.

Здравствуй жизнь, а художника легко обидеть. Ну вот, ладно, ребята, я молчу. Молчу- молчу.

Они наслаждались господином художником около месяца, потом, привыкнув к такому счастью, даже менеджер перестал забегать к нам и любоваться картиной стола Настоящего Художника.

Это зрелище представляло собой боо-о-ольшую плоскость с кучей листов, зарисовок и осколков пивных бутылок. Подходить к столу запрещалось категорически. Когда Дашка, облокотившись на его стол, вогнала себе стекло в ладошку, я смела всю эту фигню с его стола, не трогая золотые бумажечки. Выкинула. Вообще люблю порядок, а не этот рассыпанный сахар и пятна от кофе.

Энгель злился. Не сразу правда заметил, что осколков любимых нет, не арт-директор видимо настучал, ибо встретила я злобный взгляд только посреди дня и сделав вид “А что случилось”, повернулась к компьютеру, там печатали порно.

Все как-то должно было закончится... заканчивалось его картинами на стенах, вполне приличными, и осколками бутылок пива по всему офису. Вскоре, они прикинули и родили – пусть покупает жестянки... теперь они гоняли жестянки ногами под столами.

Однажды выдалась суровая неделя. Пришлось куковать субботу и воскресенье. В воскресенье пришла только я да Энгель. Странно мне было, что его даже Энгельсом не дразнили, но что позволено Юпитеру...

Менеджер заболел и в необходимое воскресенье не вышел. По офису все еще бегали перепуганные секретарши, забегая то в один, то в другой.

Я спокойно сделала работу, оставалось покуковать часа 2... досидеть, чтоб был полный рабочий день, о большем никто не думал. Я гоняла чаи, мандаринки и бегала в туалет.

В один из таких побегов, на мою талию легла тяжелая рука, именно тяжелая... Я сжалась, но вспомнила, что я в офисе, что везде есть камеры, а програмистов сегодня нет – чего бояться? Это был Энгель. Я удивленно прохрипела “Ты забылся?”. Он лишь, схватил меня в охапку и зажал между дверью и стеной и стал целовать, целовать так, как будто мы на тонущем Титанике, там на самом верху, а поцелуи нам нужны, как воздух.

Я снова почувствовала тоже, что и всегда при неожиданном накале – я потекла. Его тяжелые рук поползли по ноге, под юбку, к попке. Я вздохнула. Я его не хотела, я оторвалась от его губ и со всей дури залепила ему пощечину... красная, напуганная и возбужденная, с растрепанной челкой... Он перехватил мою руку, я было собралась защищаться, и процедил “Ты никуда не денешься. Ты будешь моей”. Мое колено само полетело ему в пах. Я залетела в офис. Собралась уходить, после такого, они мне все выходные оплатят! Он зашел следом, медленно, подошел и обнял, я опешила попыталась дернуться – куда там... он оказался сильнее, чем говорили его руки, мягко обнявшие меня.

“Мэри, -процедил он, - ты будешь моя, слышишь. У тебя уже нет силы воли, чувствуешь...” - он провел ладонью по груди, распрямленной ладошкой, так как я люблю, соски вырвались к нему на встречу. Я стояла молча. Он убрал руки, сел за стол. Я собралась и ушла.

Я не хотела его.

Я уже начала хотеть его.

В понедельник я пришла позже всех, парни косились. Я была спокойна, ничего не случилось, тишина полнейшая. Но я то уже его хотела. Я выходила в туалет несколько раз. Он угрюмо сидел за столом. Я вышла еще раз. Он за мной, упрямый, яростный, я резко развернулась, он, словив меня , впился в губы...

Больше мы не расставались... он утащил меня к себе, и нас не было до среды... хотя и в среду нас не было... Больше уже не было. После такого секса меня никогда нет.

Но он клянется, что все было бы так же, если бы я дала сразу. Смешной...

Моей любимой рыженькой прелестнице Елене Ландер

Только сегодня, едва проснувшись и до первой, самой вкусной чашки кофе, я догадался, что Райнер Мария Рильке - вовсе не Кьеркъегор. Не знаю причин, сподвигнувших меня всю свою малосознательную жизнь считать иначе, как не понимаю сегодняшнего осенения, просто вот был я уверен, что Райнер Мария Рильке - это на самом деле Кьеркъегор. Как вот страшилка Пескова преподносит же себя прынцессой, что, в свою очередь, заставляет вспомнить шедевр советского кинематографа, где совсем юная Чурикова натирает свеклой и так красные щеки старшей сестры, именуемой мамкой королевной, что, впрочем, не поспособствовало ее женитьбе ни на Бальзаминове, ни на Подколесине.

- Почему такие парни, - вновь доставал Тайлера Дердена Тайлер Дерден, задолбавшись ждать куда - то запропастившуюся Марлу Сингер, - должны знать о существовании на планете дювэ ?

У Тайлера Дердена не было ответа на столь злободневный вопрос. Он знал, конечно, что Патрисия Ромберг - это вам не Зигрун Тейль, хули, классика голдэн эйдж оф порн, но факт нахождения какой - то Марты Стюарт на трапе  " Титаника " не давал покоя мятущейся голове Тайлера покоя. Третий день он усиленно думал : кто же все - таки это такая - Билли Эйлиш. Лез на память шкипер капитана Флинта, сурово требовавший рому, свиной грудинки и яичницы, херачащий на саксе Клинтон лез мокрым носом под юбку очень страшной на рожу потаскушки и ху... соски Моники, даже пани Моника Беллуччи профигурировала волосатой манденью и шикарно - тяжелой грудью в воспаленном сознании Дердена, а потом проявилась рыжая и с титьками, почему - то назначенная коалой музой с частичным - краями - глумом.

- Ты кто ? - вскричал патетически а ля Радзинский Питт, хватаясь за голову.

- Ландер, - чуть измененным голосом ответил ему Нортон, с силой разжимая вцепившиеся в шевелюру пальцы приятеля.

- Все мозги е... те ?

Сутулый в продолговатость тембр голоса вернувшейся наконец с холода Хелены Бонэм - Картер прервал только - только зарождавшуюся общественную дискуссию между Тайлером и Дерденом, оказавшимся, как ни странно, в самом конце замороченного ( по автору книги ) кино одним человеком, хотя еще Роберт Льюис грозил хрупкому сознанию бриттов доктором Джекилом и мистером Хайдом, и перед славной троицей персонажей вымышленных во весь рост встал вопрос насущности : судьба демократии в России.

- Думы невеселые, - подмигнул Тайлер Дерден Марле Сингер, расстегивая ширинку и демонстрируя отсутствие яиц, - о судьбах демократии в России, Марла. Чо хошь вот делай, а от них не уйти.

А Марла, прекрасно зная об увлеченности коалы германским винтажным порно, литературными террористами и эксклюзивно рыжей и с титьками, злоупорно не обнажаемыми во имя всех людей доброй воли, ничего не сказала, сбегая вниз по лестнице, так как у подъезда уже чуфыркал развозящий пиццу фургончик.

Паузой, грубовато спросил: - А на эту гору как сбегать? Энгель с улыбкой ответил: - На Аибгу? Ну нет, на Аибгу так скоро не сбегаете, на нее маршрут двухдневный, больше шестнадцати километров в один конец, с ночлегом в пастушеских балаганах. Вопрос задавал турист лет тридцати, с самонадеянным бритым лицом, усыпанным красными прыщами. Он не унимался и снова вызывающе, на редкость в разрез с певучей речью Энгеля, заявил: - Это туда-то два дня? Да я завтра пораньше выйду и к завтраку вон того снежку принесу! Энгель мягко, но назидательно прервал его: - Вот что, друзья. Давайте, во-первых, условимся, что вы меня не будете перебивать (публика сразу зашикала на краснолицего). На все вопросы я потом вам от- вечу. А во-вторых, для того я с вами и беседую, чтобы предостеречь вас от неразумных поступков. Товарищ, вероятно, впервые в горах? Краснолицый промолчал. - Ну вот, вы и не знаете, насколько обманчивы в горах расстояния. Километры кажутся сотнями метров. Пойдете завтра на Ачишхо и убедитесь в этом на собственном опыте. Лекция, скорее непринужденная беседа, продолжалась. Владимир Александрович говорил о богатствах здешних лесов, упоминал, какая порода дерева на что идет. Запомнилось, что из гибкого бука делают гнутую мебель и, кажется, клепку для бочек - такие детали быстро путались и забывались. До этого я вообще не слыхал, что для бочек бывает, нужна клепка. Больше запомнились сведения о древесных плодах - о каштанах, грецких орехах, над изучением которых работают ученые Лесной опытной станции. Оказывается, бук называется также чинарем (лермонтовская чинара - это платан, а бук в просторечье - чинарь). Буковые орешки "чинарики" содержат много масла, заменяющего прованское. Кроме того, и орехи, и каштан, и желуди - все это солидная кормовая база для местного свиноводства. - Вы уже обратили внимание на здешних свиней - худых, легких на подъем? Для них такая комплекция очень удобна. Они все лето на подножном корму - то на прошлогодних, то на свежих желудях и орехах, то на грушах и на черешне в старых черкесских садах. С каждым месяцем фрукты созревают все в более высоких частях гор, а поэтому все выше поднимаются и свиньи. Теперь же, осенью, когда внизу созрели каштаны и желуди, животные пасутся ниже... - А зачем у них хомуты? - перебил, не вытерпев, один из подростков, ехавших со мною в автобусе. Энгель лишь чуть заметной гримасой выразил недовольство новым вмешательством в лекцию и ответил все тем же ласковым голосом: - Это чтобы свинки под заборы не пролезали. Начнет рыть, а хомут-то и не пускает. Упомянув о старых черкесских садах, Энгель начал экскурс в область истории. Можно было опасаться, что сейчас на слушателей опрокинется целый ворох столетий и династий, перечисление развалин и летописей. Но все получилось гораздо проще. История у Красной Поляны оказалась на редкость мало известной, а изученный период- совсем коротеньким, меньше