Знакомства для христиан протестантов

Же они поняли, что каким-то образом нужно будет строить новый порядок на развалинах старого. И здесь они нашли смычку с крайне правыми, с которыми разделяли идеологию переселенческого колониализма. По ней поселенцы согнали с земель индейцев, которые потеряли своё право на неё, не имея частной собственности, то есть, оказавшись прото-коммунистами. Их клуб Джона Рэндольфа выступал за автономию белых южан. Неоконфедераты, как их называют, вдохновлялись примерами из европейского сепаратизма. Ротбард объяснял, что видение палео-альянса базируется на социальном консерватизме и выходе из состава государства. В программе – дезинтеграция и сегрегация, в политике – однородность. Попросту говоря – разогнать государство по мелким клубам по интересам. Для них это имело и экономический смысл в свете ожидаемого ими финансового коллапса. Маленькое государство легче встанет на ноги после кризиса. Ему же легче будет ввести золотой стандарт. Измельчение государств в результате сепаратизма должно было отвратить их от социал-демократии в сторону более жёсткого капитализма. Одним из ярчайших правых, двигавших эту идею, был ученик Ротбарда Ханс-Херман Хоппе. Он отмечал также, что чем меньше страна, тем менее она самодостаточна, и тем нужнее ей свобода торговли. Хоппе организовал Общество собственности и свободы, вобравшее в себя клуб Джона Рэндольфа. В 2010 году на ежегодной конференции слово взял Ричард Спенсер, который запустил незадолго до того онлайн-журнал The Alternative Right. В своей речи он обрисовал будущее с общинами латиносов, чёрных и христиан-протестантов. Всё идёт к развалу, надо просто его ускорить и приготовиться к его приходу. Пройдёт немного времени – и Спенсер провозгласит в Вашингтоне лозунги, с корнями из мрачного прошлого: Hail Trump! Hail our people!

Снеди, которая потом, после службы, поедалась зековской паствой в стоящем рядом с церковью здании православного просветительского центра, то да, таких людей было много. Из 800-900 зеков на такие мероприятия приходило до сотни человек. Но по приходившим с воли слухам, многие из них, выйдя на свободу, навсегда забывали дорогу к храму. Отношение большинства новообращенных христиан к Богу было чисто потребительским: «Я тебе помолюсь, поставлю свечку, поцелую крест, а ты, Господи, сделай так, чтобы мне жилось вольготней на зоне, были здоровы мои близкие, а сам я поскорее ушел отсюда на УДО». Торговля с Богом не проходит и я часто слышал от бывших прихожан: «Зря ходил в церковь, только время потратил. На УДО все равно не отпустили. Лучше бы сидел на бараке да смотрел телевизор». Спорить с такими «верующими», цитируя Библию, очень сложно, а зачастую и бессмысленно. Действительно, в неволе Бог ближе к страдающему человеку. Но возможность приблизиться к Нему открывается только через покаяние, осознание греховности своей прежней жизни, а это очень не простая работа человеческой души, особенно когда ты считаешь себя невиновным и вопрошаешь: «Господи, за что?» И здесь требуется определенное мужество, чтобы признать Божественную правоту и доброту Всевышнего, убедить себя, что, действительно, все, что происходит с тобой, идет тебе на благо. Как достичь этого состояния человеку, который даже молиться то толком не умеет? Не простой вопрос. Я думаю, что соответствующие методики у православных служителей (как и протестантов, с которыми я знаком несколько лучше) есть, но на зоне все это не используется. Вся работа по воцерковлению зеков сводится к внешней, чисто обрядовой

Университеты, вести массовые службы и обращать жителей полуострова в новую религию. В результате часть населения начала ассоциировать протестантизм с образованием и прогрессом, духовное течение стало быстро набирать популярность. Кроме того, протестантизм со временем стал духовной опорой корейской буржуазии. Дело в том, что распространенные в Корее религии всегда порицали стремление к выгоде, что делало торговлю и промышленность занятиями не вполне почетными. Протестантизм же прагматично определял богоугодность профессии степенью ее доходности. В период японской оккупации 1910–1945 годов христианство вновь оказалось под запретом. Власти всячески насаждали культ синтоизма — традиционной политеистической японской религии. Миссионеры рассматривались как противники колонизаторов, а церкви — как место сплочения борцов за независимость Кореи. В то время Япония не обладала достаточной мощью для борьбы с миссионерами из США. Американские протестанты давали своего рода «крышу» корейским христианам, из которых и стало формироваться национально-освободительное движение. Показательным примером является так называемое дело 105-ти, когда японские власти арестовали по разным данным от 600 до 700 корейцев-христиан по подозрению в покушении на генерал-губернатора Тэраути Масатакэ. Миссионеры развернули информационную кампанию в американской и европейской прессе, вынудив японцев вынести гораздо более мягкие решения, чем можно было ожидать от оккупационных властей. В результате христианство обрело статус религии защитников гонимых, став фактором национальной идентичности и символом борьбы за освобождение от японских колонизаторов. После Корейской войны 1950–1953 годов (к тому моменту полуостров разделили на Северную и Южную Кореи) в социалистической КНДР христиане стали объектом гонений, как и адепты других религий. Большинство протестантов бежали на Юг. Отсутствие религиозной деятельности в стране руководство КНДР объяснило тем, что верующие сосредоточились на восстановлении экономики, а не церквей. На Юге же протестантизм продолжил завоевывать популярность, чему способствовало сразу несколько факторов. Во-первых, эта религия стала восприниматься как символ независимости и освобождения от японской оккупации. Во-вторых, на фоне крепнущих связей с США и Великобританией в Южную Корею прибывали все новые миссионеры. В-третьих, протестантизм нес в себе идеи прогресса и развития, от популяризации образования и до поощрения бизнеса. Исповедовавшие протестантизм корейские аристократы впоследствии стали элитой Южной Кореи. Показательно, что первый президент Республики Корея Ли Сын Ман, как и большая часть его окружения, являлся протестантом. В результате к концу XX века Республика Корея стала одной из самых христианизированных стран Азии. Секты и культы Как и в большинстве христианизированных стран, в Южной Корее сформировались и существуют нетрадиционные религиозные общины с нестандартными трактовками библейских догм или же вообще имеющие признаки псевдопротестантских культов. В Южной Корее, в сравнении с Японией или Китаем, численность сторонников подобных течений невелика. В стране существуют около