Пацан сосёт у пацана

Автор: � | 2025-04-16

Порно на зоне как пацан сосёт у пацана. Пацан сосёт у пацана член домашнее видео Интим порно Интим фото Пацан сосёт у пацана бесплатно Пацан сосёт у пацана бесплатно

пацан сосёт у пацана - Twitter

Да! Губами жарко обжимая упругий столбик, он ласкает головку нежную во рту - ПАЦАН ДРУГОМУ ПАЦАНУ СОСЁТ В КУСТАХ... а с ними рядом ещё один - горящим взглядом на это смотрит... Трое их в кустах зелёных... на двоих наряд Адама... а на Мише лишь плавки узкие, и пышет хуй залупившийся оттуда... Балдеет Женя... это круто! Кайф! Наслаждение! О, бля... то членик нежно теребя горячим влажным языком, то вновь вбирая целиком упругий членик себе в рот, у Жени Миша хуй сосёт... Кайфует Женя... и невольно разводит ноги: "Ух, прикольно..." Июнь. Кусты. Палящий зной... Не отрывая губ, рукой у пацана другого задик неторопливо Миша гладит и... палец втискивая между двух половинок, Миша нежно тугую дырочку щекочет - очко другому Миша дрочит, и тот, другой, не возражает... Кукушка, смолкнув, улетает подальше от стыда такого... а для мальчишек это ново - они сопят от возбужденья... "Ну? - отстраняется от Жени на корточках сидящий Миша. - Ты забалдел уже, я вижу... А? Это лучше, чем рукой?" И тот, довольный, головой, на Мишу глядя сверху вниз, кивает: "Лучше... заебись! А почему... не до конца?" "Ещё успеешь..." - и мальца рукой по попе Миша гладит, лаская нежно голый задик. "А у меня?.. - бормочет Слава и, глядя в сторону лукаво, член направляет Мише в рот. - Мне не сосали еще... вот..." "И у тебя... взрыхлю я попку! Но не сейчас..." И Миша ловко переключается на Славу... О, эта юная забава!.. Между ногами сладкий зуд... Все моралисты нагло врут... или лукаво лицемерят, что так нельзя... на самом деле как это классно, как кайфово!.. Для двух мальчишек это ново - торчат два нежных хоботка, как два раскрывшихся цветка, и смотрят сверху пацаны, как их тугие писюны сосёт пацан непринуждённо, - приятно, бля... и возбуждённо бросая друг на друга взгляды, два пацана кайфуют... Рядом, всего в ста метрах от кустов, Улыбаясь, наблюдает за удовольствием друзей... Хуй у него твердеет... "Эй! - он окликает из кустов разгоряченных пацанов и... вслед за окликом внезапно сам появляется. - Приятно?" Как снег на голову! Врасплох пацан застукал пацанов... Разжались мигом кулаки... испуг на лицах... "Мужики! - смеётся Миша беззаботно. - Отстали вы... сегодня модно ебаться в попу... или в рот... А вы?" Мальчишки на живот невольно смотрят - хуй у Миши торчит из плавок алой крышей почти до самого пупка, - два малолетних мужика молчат, смущенные, в ответ... Смеётся Миша: "Вижу, нет принципиальных возражений, чтобы слегка осовременить библейский способ, каким вы здесь были так увлечены..." Мальчишки, плохо понимая, на Мишу смотрят. "Предлагаю начать с минета... Или в зад хотите сразу?" - На ребят, стоящих рядом, сморит он беспечно, весело... как лом, из-под резинки узких плавок хуй выпирает крышей алой... Молчат смущённые друзья... А Миша им: "Ну, ладно... я вам покажу, как делать это. Начнём, я думаю... с минета. Учитесь, бля!" - и перед Женей, не допуская возражений, он сам на корточки садится, и... не успели удивиться два пацана, как Миша в рот берёт писюн у Жени... тот на Мишу смотрит обалдело... Бля, до такого беспредела не доходили они с другом ещё ни разу... но испуга на пацанячих лицах нет: им по тринадцать уже лет, а в этом возрасте мальчишки хотя бы просто понаслышке, но уже знают, что есть парни, которым нравится орально ебать других парней, и это - известно тоже им - минетом зовётся, и минетчик тот, который любит, чтобы в рот ему вставляли пацаны свои тугие писюны... Испуга нет. И страха нет... пацан сосёт... это минет? Им любопытно... даже очень! Пусть пососёт он, если хочет - им, пацанам, ничуть не стыдно! Наоборот, им любопытно... Пацан сосёт писюн у Жени... о бля, какое наслажденье!.. И ни смущенья, ни стыда у парня... бля... вот это

У привязанного пацана сосёт пацан

Часть 1

Вместо предисловия.

Автор хотел назвать эту невыдуманную историю "Смятение чувств", но, вспомнив, что на данную - гомоэротическую - тему уже есть рассказ с таким названием у Стефана Цвейга, свой рассказ назвал проще и вместе с тем, как кажется автору, достаточно точно - "Пацан".

Витька докурил сигарету и, щелчком упокоив окурок на клумбе с пионами, хотел уже подниматься - идти спать, как вдруг увидел мелькнувшие в проёме между сараем и кухней-времянкой два силуэта, - сразу за кухней был сад, точнее, несколько яблонь и слива, и там кто-то шарился. Витька замер. Было уже поздно, около двенадцати, и тихо - лишь слышно было, как где-то, через улицу или две, брешут собаки; июльская ночь окутывала станицу. "Оба-на! - подумал Витька, бесшумно приподнимаясь. - Кто-то лазит в саду... двое. Блин, пацаны - сливу обносят". Он уже поднёс пальцы ко рту и хотел засвистеть, но внезапно возникший азарт холодком шевельнулся в груди. Сливовое дерево росло сразу за сараем, и, если сарай обойти, можно оказаться с пацанами нос к носу и тогда уже свистнуть - напугать их до смерти. Витька улыбнулся, вспомнив, как сам он, когда был пацаном, лазил с друзьями в чужие сады, и не потому, что дома не было слив или яблонь, - в чужих садах и сливы, и яблоки почему-то казались вкуснее. "Сейчас вы, блин, у меня уссытесь", - словно пацан, подумал Витька, и ему сделалось весело. Осторожно ступая, он крадучись обогнул сарай и, не выходя из-за угла, замер.

А пацаны уминали сливы. Дни стояли знойные, к вечеру воздух в доме нагревался, спать было душно, и, проветривая перед сном комнаты, Витька у входа в дом сидел без света. Это-то обстоятельство, очевидно, и ввело пацанов в заблуждение: какое-то время понаблюдав за домом, они, видимо, решили, что хозяева спят, а значит - вперёд. Сливовое дерево было видно с улицы, и пацаны приметили его ещё днём - даже издали сливы выглядели необыкновенно аппетитно.

- Ну, я тебе говори! А ты, блин, боялся... - услышал Витька тихий голос.

Тут же в ответ раздался голос другой:

- И ничего я, блин, не боялся.

Витька стоял за углом сарая - буквально в полутора метрах от пацанов, лихорадочно соображая, что бы ему сделать, чтобы эффект от его появления был максимальный: свистнуть, как Соловей-разбойник, возникнув из-за угла, или, наоборот, спокойно спросить, вкусные ли сливы, - ещё неизвестно, что произведёт большее впечатление.

- Вкуснятина, да?

- Ешь! У вас таких нет.

- Почему это нет? У нас всё есть!

- Может, и всё, а слив таких нет!

Или белую простынь бы сейчас... Завернуться в неё - и медленно-медленно выплыть из-за угла... Витька, представив эту картину, сам себе в темноте улыбнулся: это было бы самое классное; они точно ссыканули бы - кипятком.

- Я знаю ещё, где груши есть. Мы прошлым летом там их обносили.

Витька, издав горловой, словно рык медведя, и одновременно пронзительный, напоминающий вой сирены звук, вылетел пулей из-за угла. Пацаны, беспечно поедающие сливы, на какой-то миг оцепенели, и они, пацаны и Витька, оказались лицом к лицу.

- Атас! - сдавленным голосом вскрикнул тот, что стоял от Витьки дальше; присев, он вдруг пружинисто сиганул в сторону, и в тот же миг, сделав выпад вперёд, Витька мёртвой хваткой вцепился в ближнего; этот пацан, парализованный страхом, даже не дёрнулся, в то время как друг его, стремительно преодолев полсотни метров до забора, взлетел над ним и, оказавшись на улице, дал стрекача. Всё произошло в считанные секунды.

Рядом, в соседнем дворе, отзываясь на боевой Витькин рёв, тявкнула собака, но тут же замолкла, то ли запоздало испугавшись крика не меньше пацанов, то ли, наоборот, поняв, что это парень-сосед дурачится. Глухой топот, издаваемый кроссовками убегающего пацана, стих. И вновь наступила тишина.

- Значит, чужие сливы - вкуснятина, да? - Витька, по-прежнему цепко держа пацана за руку, постарался придать голосу как можно больше строгости.

- Дяденька, отпустите! - плачущим голосом отозвался пацан. - Я больше не буду... никогда не буду.

Пацан чуть дёрнул рукой, пытаясь освободиться. Ужас, сковавший его в первое мгновение, когда Витька, как спецназовец из крутого боевика, с рёвом выскочил из-за сарая, прошёл, и пацан понял, что они влипли, точнее, влип он, потому что друг его дал дёру, бросил его, и теперь ему одному надо как-то выкручиваться - отдуваться за двоих, и ещё неизвестно, что теперь сделает с ним хозяин, крепко держащий его за руку. В общем, ужас его сменился страхом.

- Дяденька, - плачущим голосом повторил пацан, - отпустите меня.

Витька в ответ на "дяденьку" весело фыркнул - так его, Витьку, не называл ещё никто. Дяденька... Да какой он, блин, дяденька! Смешно! Оттого он и фыркнул, чуть ослабив хватку...

Витьке был двадцать один год; ни отца, ни матери у него не было - во всяком случае, Витька не помнил их и не имел о них никакого представления, они погибли - утонули, когда Витьке был ещё младенцем, и воспитывала - и воспитала - Витьку бабка. Когда Витька служил, бабка, до этого ничем не болевшая, неожиданно умерла, и Витька, вернувшись домой, оказался на всём белом свете один-одинёшенек: не дядек-тёток, ни, соответственно, двоюродных сестёр-братьев у него не было. Может, поэтому, не особо раздумывая, Витька сразу женился. На дискотеке в соседней станице увидел девчонку, как-то легко, шутя, познакомился с ней. Спустя неделю они переспали, причём для Витьки это было впервые - до армии он ни с кем не успел, никого не попробовал. Утром, проснувшись, Витька сказал:

- Давай, может, поженимся, блин...

Перед этим он ещё раз, уже не волнуясь и не суетясь, с размеренным наслаждением оттянул Светку, и мысль о том, что хорошо бы жениться, пришла внезапно. Была уже поздняя осень, в окно барабанил мелкий противный дождь, а в доме было тепло, уютно. Они лежали поверх одеяла голые, и Светка, прижимаясь к нему сбоку, нежно ласкала его. Ну, и чего было ещё ждать? Ни матери, ни бабки у Витьки не было, и никто не мог ему ни посоветовать, ни отсоветовать. А Светке было уже двадцать четыре, парни в станице пили-ширялись, и Витька на их фоне был настоящим принцем. В общем, через неделю они подали заявление, а вскоре сыграли скромную свадьбу. Так, спустя каких-то два месяца после демобилизации, был Витька уже женат.

Всё это было в прошлом году. А теперь был июль. Светка была у тёщи, в соседней станице - помогала матери консервировать на зиму фрукты-овощи, и приехать должна была к выходным, через четыре дня...

Почувствовав, что Витька ослабил хватку, пацан снова дёрнул рукой:

- Я больше не буду, дяденька. Честное слово! Отпустите меня.

- Сейчас я позвоню в милицию, они приедут и заберут тебя, - Витька вдруг вспомнил, как точно так же попался когда-то сам, только они тогда обносили яблоки, и как его, пацана, дед Капитон точно так же держал за руку, стращая милицией. - Хочешь в милицию?

- Нет... Я не буду... я больше не буду... Не надо в милицию, дяденька.

В этот раз слово "дяденька" пацан произнёс не очень уверенно. Они - и пацан, и Витька, - стоя почти вплотную друг к другу, наконец-то хорошо рассмотрели один другого. Пацан с удивлением обнаружил, что тот, кто стоит перед ним, вовсе не дяденька, а просто парень, и у этого парня совсем не злое лицо, а Витька, всмотревшись, машинально отметил, что пацан миловиден.

- Что-то я раньше тебя не видел, - медленно проговорил Витька. - Приезжий, что ли?

- Я в гости приехал, к бабушке, - с готовностью отозвался пацан и, словно боясь, что этот парень, в чьей власти он теперь был, ему не поверит, тут же добавил: - Я из Москвы.

- Ах, из Москвы! - Витька насмешливо хмыкнул. - Ну, тогда понятно.

Пацан уловил в Витькином голосе возникшую вдруг недоброжелательность и тут же пожалел, что сказал про Москву; ему хотелось понравиться Витьке, потому он и добавил про Москву. "Зря это сделал, не надо было говорить", - подумал пацан.

- Я не хотел, - глядя на Витьку, произнёс торопливо пацан, чтобы заполнить возникшую паузу. - Это всё Славик. Я говорил ему, что не надо, а он мне сказал: "Полезем".

- Это который удрал сейчас? - уточнил Витька, вновь ослабляя хватку.

- Ну да, который удрал, - пацан почувствовал, как ослабла чужая рука, крепко державшая его, и нерешительно улыбнулся.

Мысль возникла внезапно. И эта внезапно возникшая мысль была Витьке настолько несвойственна и потому для него самого так неожиданна, что в первую секунду, когда эта мысль возникла, он, Витька, не то чтобы как-то опешил или удивился - в первую секунду Витька сам себе не поверил! Пацан смотрел уже не испуганно, а скорее настороженно и в то же время чуть заискивающе. Было заметно, что он старается уловить Витькино настроение, и Витька, словно испугавшись, что пацан вдруг исчезнет, непроизвольно сжал ладонь вновь; он держал пацана за руку чуть выше кисти.

- Больно, - тихо сказал пацан.

Витька заметил, как пацан чуть поморщился, не пытаясь, впрочем, вырвать или как-то освободить руку.

- А сливы чужие есть - это как? - неожиданно зло проговорил Витька и тут же сам удивился своей злости.

В душе Витька нисколько не осуждал пацана - он сам точно так же лазил когда-то по чужим садам-огородам, и это было не воровство, а скорее неистребимая пацанская жажда опасности и приключений. Да и сливы Витьке было тоже не жалко - от того, что пацаны съели по десятку слив, он, Витька, беднее не станет. И тем непонятнее для него самого была вдруг вспыхнувшая в нём злость к пацану.

 

Часть 2

Витька ещё сильнее стиснул ладонь. Рука у пацана была тонкая, тёплая. На этот раз пацан, ничего не говоря, чуть шевельнул рукой, как бы давая Витьке знать, что тот делает ему теперь ещё больнее, и Витька увидел, как пацан снова поморщился.

- Что - больно? - спросил Витька, хотя и так было ясно, что пацану больно.

- Отпустите меня, пожалуйста, - тихо проговорил пацан, и Витька увидел, как выражение лица у пацана вновь изменилось - в глазах у него опять появился страх.

Было темно, тихо и уже поздно - наверное, около двенадцати или даже двенадцать. Витька ослабил хватку. Мысль, внезапно возникшая у него, не только не уходила, а наоборот - показавшаяся парню в первые секунды совершенно чужеродной, эта мысль с каждым мгновением становилась всё более и более внятной. Мысль стремительно обретала форму и оттого с каждым словом и каждым движением казалась Витьке всё более реалистичной. Он, ослабив хватку, пристально всматривался в лицо пацана, до конца, тем не менее, ещё не веря в то, что сейчас... сейчас он может это сделать.

- Значит, ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? - медленно проговорил Витька, пристально всматриваясь в лицо пацана.

- Да... Я больше не буду.

- Я отпущу тебя, если ты так хочешь. Но при одном условии.

Витька вдруг подумал, что он не испытывает никакого возбуждения. Да, того, в привычном понимании, возбуждения, которое свидетельствует о вполне конкретном желании, у него не было. И вместе с тем это не было любопытством. Витька ни тогда, когда был пацаном, ни позже, в армии, ни разу не замечал за собой хоть какого-то, явного или смутного, интереса к подобным вещам, никогда не хотелось ему попробовать. Всякий раз, когда возникал о таком разговор - а разговоры о "гомиках", о "пидарасах", когда он учился в ПТУ, среди парней возникали частенько, - он к этому разговору терял интерес, и если смеялся над сальными шуточками, то делал это лишь потому, что смеялись другие. И когда приходилось об этом читать, Витька быстро пробегал глазами заметку либо статью, оставаясь при этом совершенно равнодушным; ему это было так же неинтересно, как неинтересно было слышать каждый день по радио о меняющемся курсе доллара - неинтересно по той простой причине, что долларов у него не только не было, но он их даже никогда не видел. Нет, это было что-то другое, не любопытство и не желание; из каких-то сокрытых глубин души вдруг странным аккордом неведомой песни возникла мысль, и Витька сам не заметил, как эта мысль завладела им.

Они - пацан и Витька - стояли друг против друга, Витька держал пацана за руку, и у него, у Витьки, было такое чувство, что этот пацан - его пленник. Может быть, так поступали когда-то, давным-давно, древние воины, когда брали в плен мужчин и женщин?

- Ты... - Витька уже хотел сказать, что пацан должен сейчас сделать, как вдруг неожиданно сообразил, что в ночной тишине их голоса хорошо слышно, и если сейчас кто-то будет идти по улице...

Витька, произнеся "ты", тут же осёкся. Пацан, ещё ничего не зная о Витькиной мысли, напряжённо смотрел на Витьку со смешанным чувством страха и ожидания.

- Пойдём! - решительно проговорил Витька.

- Куда? - голос у пацана дрогнул.

- Идём. Не бойся! Я же сказал тебе, что отпущу... Ну! - Витька дёрнул парнишку за руку, и тот, повинуясь, последовал за ним.

Сарай был разделён на две неравные половины: одна половина была переоборудована Витькой под гараж, и там стоял его мотоцикл, а в другой половине сейчас были мешки с зерном, и сюда, где были мешки, Витька и толкнул пацана. Тот, едва не споткнувшись, провалился в тёмное чрево сарая. Ни окна, ни окошка здесь не было. Пацан очутился в кромешной тьме и, развернувшись, хотел тут же податься назад, но Витька, шагнувший в сарай следом за ним, одной рукой мгновенно перехватил паренька и крепко, чтоб удержать, прижал его к себе.

- Тихо, тихо... - прошептал Витька.

Одной рукой продолжая держать пацана, другой рукой он быстро закрыл за собой дверь и, сместив руку на стенку, нащупал выключатель. В сарае вспыхнул неяркий свет.

- Ну, ты чего? Испугался, да? - Витька разжал в локте свою руку, и пацан, в тот же миг отскочив от него, затравленно оглянулся по сторонам.

В сарае был всякий хлам: какие-то вёдра, старые кастрюли. Пирамидой поднимаясь вверх, за спиной пацана были сложены мешки. Витька - невысокий и плотный, но при этом по-юношески стройный - стоял спиной к двери, загородив собой выход, и пацан почувствовал, что он в ловушке. Он перевёл затравленный взгляд на Витьку. Тот смотрел на него внимательно, даже как-то излишне, неестественно сосредоточенно, и пацану вдруг сделалось по-настоящему страшно. Нет, в Витькином облике ничего страшного не было - наоборот, открытое лицо Витьки скорее вызывало симпатию, чем отталкивало или, тем более, пугало, и только взгляд... взгляд у Витьки был словно отсутствующий, обращённый внутрь, отчего пацану показалось, что Витька не видит его.

А Витька, глядя на пацана, чувствовал, как в нём стремительно нарастает жаркое, сладостное возбуждение. И дело было вовсе не в том, что пацан, стоящий перед ним, был симпатичен. Тех нескольких секунд, что Витька держал пацана, прижимая его к себе, оказалось вполне достаточно для того, чтобы мысль, невесть из каких глубин внезапно возникшая и в считанные минуты Витькой овладевшая, получила своё логическое завершение в форме обычного, хорошо знакомого Витьке возбуждения, сладким зудом возникшего между ног и вот уже жаркой волной стремительно растекающегося по телу.

Витька, глядя на пацана, переступил с ноги на ногу. Пацан был не просто симпатичен - он, как это часто бывает с парнишками, был возбуждающе симпатичен. Черты его юного лица ещё не приобрели чётко выраженной возмужалости, и оттого лицо излучало какую-то первозданную свежесть и чистоту. Даже выражение страха на загорелом круглом лице нисколько не портило общей картины. Коротко стриженный, в широких, достающих до середины голеней бежевых шортах и синей футболке с непонятной надписью "GO TO ME", пацан стоял перед Витькой, застыв в напряжённом ожидании, и только было заметно, как бьётся, от страха колотится у него сердце - ходуном ходит под синей футболкой грудь.

Член набухал, наливался горячей твёрдостью. Витька, не сводя с пацана взгляд, непроизвольно сдавил член ладонью, и пацан, от которого не ускользнуло это Витькино движение, вздрогнул. "Маньяк!" - слово, мгновенно возникшее в сознании, резануло, как скальпель, и и без того напуганный происходящим пацан побледнел. Как всякий человек, живущий в современном информационном пространстве, пацан был наслышан о маньяках, насилующих пацанов, и если мысль эта до сих пор не пришла ему в голову, то это произошло лишь потому, что парень, державший его за руку под сливой, был совершенно не похож на извращенца, насильно трахающего пацанов; и только теперь, когда он увидел, как этот парень мнёт через спортивные штаны свой явно возбуждённый член, его пронзила страшная догадка. Он вдруг невольно подумал о том, что именно сейчас может с ним сделать здесь, в сарае, этот стоящий перед ним парень.

Пацан попятился, но сзади были мешки с зерном; икры пацана упёрлись в лежащий на полу мешок, и пацан, потеряв равновесие, с размаху на этот мешок сел-упал. И в тот же миг Витька очутился рядом. Не давая пацану подняться, он с силой надавил ему на плечи, так что лицо пацана оказалось на уровне Витькиного паха. Одной рукой удерживая пацана в сидячем положении, другой рукой Витька тут же оттянул вниз резинку спортивных штанов, вместе с трусами зацепив её большим пальцем, и прямо перед глазами пацана оказался напряжённо вздыбленный член. Пацан, вывернув голову набок, попытался увернуться, однако Витька, сжав ноги пацана своими, чтобы тот не имел возможности вскочить, большим и указательным пальцами оттянул на члене крайнюю плоть, обнажив багрово-красную, похожую на сливу головку, одновременно ладонью другой руки, обхватив пацана за подбородок, вновь повернул его лицо к члену и, чуть подав бёдра вперёд, коснулся головкой сжатых губ. Пацан, замычав, ещё плотнее стиснул, сжал губы.

- Ну... возьми... возьми его в рот! - и Витька большим и указательным пальцами с силой надавил пацану на щёки - там, где смыкаются челюсти.

Застонав от боли, пацан открыл рот, и в ту же секунду Витька, двинув бёдрами резко вперёд, почти наполовину вогнал туда залупившийся член.

- Давай... ну, соси! - жарко зашептал Витька. - Соси... кому говорю! Давай...

Член был горячий, эластично-твёрдый и - безвкусный. Витька поздно вечером ходил в душ и смыл с себя накопившийся за долгий летний день пот, и потому пацан не почувствовал того специфического вкуса, какой бывает у члена, если его день-другой не мыть. Может быть, поэтому пацан не почувствовал никакого отвращения. Ему не с чем было сравнить ощущение члена во рту - разве что с круглым на палочке эскимо, которое он любил сосать. Да, было очень похоже, с той лишь разницей, что эскимо всегда было холодное, а член оказался горячим - и, тем не менее, член был похож на эскимо. От такого сравнения у пацана невольно мелькнула мысль, что это - член во рту - совсем не страшно... во всяком случае, не так страшно, как он думал об этом.

 

Часть 3 (последняя)

Витька толчками вталкивал член в рот, и пацан, чтобы эти толчки сдержать, инстинктивно вцепился в Витькины бёдра, при этом губы его сомкнулись плотней. Витька почувствовал их обжимающий жар, и это было необыкновенно приятно. Витька, обхватив ладонями голову пацана, стал рывками насаживать его рот на свой член, одновременно двигая навстречу рту бёдрами. Пацану показалось, что член проникает ему в гортань, он замычал, невольно сжав зубы, и в ту же секунду Витька дёрнулся, рывком вырывая член изо рта.

- Зубы... зубы, блядь, убирай! - искривившись от боли, прошептал Витька.

Пацан понял, что сделал больно, и, боясь, что эта боль разозлит парня, торопливо зашептал, оправдываясь:

- Я не хотел... не специально я... честное слово, не специально.

- Поаккуратней, блин, надо...

Витька, по-прежнему сжимая ладонями голову пацана, запрокинул его лицо вверх. Пацан безропотно подчинился движению Витькиных рук. Взгляды их встретились. Глаза у пацана были испуганные, он смотрел на Витьку умоляющим и одновременно вопрошающим взглядом.

- Зубы убирай, понял? - назидательно проговорил Витька.

- Да, понял... я понял, - поспешно отозвался пацан. - Я сам буду... сам буду делать... пустите.

- Давай, соси! - уже спокойнее произнёс Витька, одну ладонь переместив пацану на затылок, а другой обхватив свой член. - Соси!

Большим и указательным пальцами Витька взял свой член у основания и чуть наклонил его, направляя пацану в рот. Тёмно-красная головка замерла у губ пацана.

- Ну, бери! - нетерпеливо прошептал Витька.

Член у Витьки был не очень большой - средний, сантиметров пятнадцать-шестнадцать в длину - и при этом ни капельки не искривлённый, как это часто бывает у парней и мужчин, чья юность прошла под знаком Онана. В общем, член не внушал ни отвращения, ни страха, и пацан, не дожидаясь, когда Витька снова начнёт его натягивать резкими толчками, сам, открыв рот, потянулся к члену губами. В конце концов, член у него уже был сейчас во рту - он, пацан, всего несколько минут назад этот член уже сосал, и ничего страшного или смертельного не случилось с ним. Да, ничего не случилось. "Пососу. Пососу хорошо, чтоб ему понравилось, и он отпустит меня", - подумал пацан, касаясь губами сочной, как слива, головки.

Витька замер. Влажные тёплые губы пацана, медленно скользнув по головке, на мгновение задержались на крайней плоти, и, вбирая член в рот, пацан осторожно, словно нерешительно, скользнул губами вдоль члена... Ощущение было обалденное! За полгода супружеской жизни Светка ни разу у Витьки не сосала, и он ей тоже ни разу не предлагал сделать это - взять член в рот, а других женщин, кроме Светки, у Витьки ещё не было. Ощущение члена во рту было для Витьки ново, и поэтому Витька замер - замер от удовольствия.

А пацан, между тем, чуть успокоился. В принципе, ничего в этом страшного не было - сосать член у парня. Пацан никогда ни у кого не сосал, и теперь, делая это, он думал, что это только кажется, что такое невозможно, а на самом деле... Конечно, если кто узнает... А если никто не узнает? Да, если никто не узнает? Вот он сосёт. Ну, и что? Чего здесь особенного? Ничего. Главное, выбраться отсюда.

Сидя на мешке, он ритмично двигал головой, скользя губами вдоль члена. Он был обычным начинающим взрослеть восемнадцатилетним парнишкой, и, как у всякого в его возрасте, у него был полный сумбур в голове: осведомлённость переплеталась с невежеством, любопытство боролось со страхом, чужое мнение вызывало скепсис и одновременно служило ориентиром, и всё это было в одном флаконе. Как подавляющее большинство пацанов, он был прекрасно осведомлен, что есть "голубые" - пацаны или взрослые парни, которые трахаются друг с другом; более того, само слово "голубой" было едва ли не самым популярным словом в их классе - пацаны употребляли его где надо и где не надо, словно употребление этого слова доставляло им непонятное удовольствие. Естественно, употреблялось это слово всегда с оттенком собственной непричастности к подобным вещам, и выражалась эта непричастность в форме неизменно насмешливой интонации, с какой слово "голубой" произносилось. А ещё этим словом пацаны друг друга обзывали, и тогда это слово звучало как оскорбление. Считалось, что голубые - это какие-то ненормальные; да, именно ненормальные, потому что "нормальный пацан трахаться с пацаном ни за что не будет", и если кто-то это делает, то он заслуживает за это самого уничижительного к себе отношения. И ещё считалось, что быть голубым - это очень позорно; слово "считалось" в данном случае - очень точное слово, потому что его безличная форма подразумевала некое общее мнение, требующее неукоснительного подчинения.

Короче говоря, пацанов эта тема одновременно и волновала, и пугала, и отталкивала, и притягивала - всё было вместе перепутано-переплетено, и пацан, в сарае сосущий член у Витьки, в этом смысле не был исключением: как обычный тинэйджер, он бездумно разделял общее мнение, когда находился среди приятелей, и со всеми вместе искренне иронизировал и смеялся, когда говорили о голубых, - и в то же время, как всякий нормальный пацан, он испытывал время от времени смутное любопытство, когда оставался один. Наедине с собой - в своих мыслях - пацан не был так однозначно категоричен по отношению к голубым и даже несколько раз, занимаясь онанизмом, пытался представить себя с пацаном. Да, мастурбируя в ванной, он несколько раз представлял себя с Юриком, своим другом, и ещё с Саней - парнем, который вернулся из армии, и хотя это у него получалось не очень хорошо, тем не менее смутное любопытство в душе всё равно оставалось. Пацан, сам о том не зная, переживал типичный для своего возраста период бисексуальности, когда многие пацаны, демонстрируя перед друзьями-приятелями своё негативное отношение к гомосексуализму, втихаря потягивают друг друга либо время от времени тайно об этом мечтают, или пытаются это иногда представить, при этом себя голубыми не считая и над голубыми продолжая насмехаться. В действительности невозможно определить тех пацанов, которые трахаются в рот или в попку, если только они сами себя по какой-либо оплошности не выдадут другим.

Сидя на мешке, пацан сосал. Он сосал старательно, "убрав" зубы, отчего его губы, трубочкой вытягиваясь вперёд, ещё плотнее обжимали твёрдый горячий член, и, странное дело, пацану постепенно начинало это нравиться. Нет, страх никуда не исчез, не испарился, и мысль о том, что он заложник, пацана не покинула, и в то же время он чувствовал, что сосание члена с каждым мгновением всё больше и больше его возбуждает. Он сам не заметил, как встал, затвердел его собственный член, и теперь он сидел с напряжённым членом и, продолжая ритмично двигать головой, чувствовал приятную ломоту в промежности, какая всегда у него возникала, когда он, уединяясь, занимался онанизмом. И ещё пацан чувствовал, что от сосания у него уже болят челюсти, но он боялся остановиться, резонно предполагая, что этот парень, у которого он сосет, должен, наверное, скоро кончить... Кончить - куда? Ему в рот?!

А Витька балдел. Блин, это было охуительно - вафлить пацана! Оба они - и пацан, и Витька - были новичками в этом деле, и, тем не менее, для первого раза у них получалось всё совсем неплохо. Да, неплохо. Витька зачарованно смотрел сверху вниз на то, как член его, исчезая наполовину во влажном горячем рту пацана, появляется вновь, и вновь исчезает, и вновь появляется. Голова пацана, словно маятник, ритмично двигалась взад-вперёд, и в этом движении было что-то необыкновенно возбуждающее и вместе с тем невольно завораживающее...

Витька почувствовал, как первые признаки приближающегося оргазма дали знать о себе сладким покалыванием в ноющей промежности, и, торопливо обхватив ладонями голову пацана, конвульсивно задвигал задом, судорожно сжимая под спортивными штанами круглые ягодицы. Оргазм катил уже - мощно, сильно, и его было не остановить.

- Бля-а-а... - протяжно застонал Витька, и в то же мгновение пацан почувствовал, как член у него во рту дёрнулся, и тут же рот его стал стремительно наполняться.

Пацану показалось, что её много, очень много. Сперма, мгновенно заполнившая рот, была горячая и чуть солоноватая. Пацан, на какой-то миг растерявшийся, попытался откинуть голову назад, но Витька, держа её в ладонях, не дал ему это сделать, и пацан с ужасом замычал - ему показалось, что он сейчас захлебнётся. Однако Витька, словно очнувшись от охватившего его наслаждения, сам торопливо отдёрнул пацана от себя, освобождая его рот от члена, и пацан, словно всё ещё боясь захлебнуться, тут же резко наклонился, выливая изо рта чужую клейкую сперму, перемешанную с собственной слюной.

 

страницы [1] [2] [3]

. Порно на зоне как пацан сосёт у пацана. Пацан сосёт у пацана член домашнее видео Интим порно Интим фото Пацан сосёт у пацана бесплатно Пацан сосёт у пацана бесплатно

Пацан сосёт у пацана бесплатно

Позвонивший мне пацан не представился, но его голос был мне знаком. Едва я ответил на звонок, как он тут же заговорил. По всей видимости, парень был не хило поддат, хотя говорил довольно быстро, причём с явной агрессией:— Здарова. Короче, завтра мы к твоей мaмке завалимся, будем продолжать эту суку воспитывать как надо, — раздался смех его и ещё нескольких парней, — Понял? Скажи ей, чтоб заранее своё очко вазелином смазывала, я ей устрою, сука бл…Не договорив, он бросил трубку. «Зачем он вообще мне звонил, если у них есть номер мамы?», — подумал я. В любом случае, я был заинтригован, поэтому с раннего утра следующего дня уже сидел на другой квартире.Часов в 11 раздался звонок в дверь. Мама подошла и посмотрела в глазок. Насколько же быстро её лицо с нейтрального сменилось на тревожное и разочарованное, когда она увидела там толпу парней. Однако ей не оставалось ничего, кроме как открыть им дверь. На её порог тут же толпой ввалилось 8 подростков, среди которых был и, если можно так сказать, главный, именно из-за организации его отца мама и попала в подобное положение. Все остальные парни были так же мне знакомы, кроме одного. Этот пацан по виду был лет 19, в целом ничем не выделявшийся, разве что говор у него был странный и выглядел он уж чересчур неопрятно. Пока все парни снимали верхнюю одежду, мама просто стояла и молча переминалась на одном месте. Она с некой опаской и растерянностью переводила свой взгляд от одного пацана к другому, очевидно не зная, что им сказать и может ли она что-то сделать. Новый парень почти всё время смотрел на неё, а когда снял свою накидку, то подошёл к мaмe чуть ближе и без всякого предупреждения, схватив её сзади за талию, притянул к себе с намерением поцеловать её в губы. Однако мама воспротивилась этому, слегка оттолкнув парня и убрав голову. После этого парень отпустил её и сказал:— Ооо, сучка-то у вас совсем не обученная. Не знает, как своих хозяев нужно встречать.За ним ближе подошёл и главный:— Да, мы пока с ней работаем, гордости у неё, видать, хоть отбавляй, и это при том, что хуи налево и направо сосёт.— Ну ничего, — отвечал неопрятный, — скоро будет у нас по первому зову на четвереньках прибегать и ноги лизать.Мама удивленно и даже с какой-то злостью смотрела на то, как её обсуждают, как какую-то вещь. В тот момент у неё, видимо, случился прилив гордости и она стала говорить парням о том,

Часть 1

Оба они - и пацан, и Витька - тяжело дышали: Витька - от только что пережитого наслаждения, а пацан - от вновь пережитого страха. Какое-то время Витька смотрел на то, как пацан, отплёвываясь, то и дело вытирает тыльной стороной ладони рот, затем медленно перевёл взгляд на свой лишь слегка наклонившийся, но по-прежнему напряжённый член. Сладость оргазма уже ушла из тела, но возбуждение не проходило. Он, Витька, хотел ещё!

Да-да, ещё - он хотел продолжения, и ничего удивительного в этом не было: это была обычная Витькина норма - два раза подряд, и Светка, если по какой-то причине у неё не получалось кончить быстро, всегда добирала своё во время второго захода. Поэтому, глядя на свой влажно блестящий член, Витька уже знал, что он сейчас будет делать дальше. Всё правильно, норма его - два раза, но не только это требовало продолжения. Витька смутно чувствовал, что пацан ему нравится, определённо нравится, и это было одновременно и удивительно, и странно, если учесть, что он, Витька, в душе никогда не испытывал ни малейшего интереса к подобным делам и в вопросе этом был полный профан.

Наконец, отплевавшись, пацан, не вставая с мешка, посмотрел снизу вверх на Витьку. Во взгляде пацана был всё тот же страх, и вместе с тем пацан смотрел вопросительно. Парень стоял перед ним с торчащим членом, и пацан, изо всех сил стараясь не опустить взгляд на этот член, тихо, чуть запинаясь, проговорил:

- Теперь... мне можно идти?

- Не спеши... рано ещё, - медленно проговорил Витька.

Он увидел, как взгляд пацана вмиг изменился - в глазах его вновь отразился ужас. Витька хотел сказать пацану, чтобы тот его не боялся, но, неожиданно усмехнувшись, проговорил вдруг совсем другое:

- Вы там, в Москве, в жопу часто ебётесь?

- Н-нет, - дрожащим голосом прошептал пацан и, не удержавшись, опустил глаза.

Член у парня был напряжён - хищно залупившись, он опять стоял под углом вверх, и пацан, торопливо отведя взгляд, вновь посмотрел Витьке в глаза.

- Нет... Мне домой надо, отпустите меня.

- Значит, в Москве вы не ебётесь, да? - словно не слыша пацана, опять усмехнулся Витька. - А мы здесь ебёмся. Понял? Так что давай, пацан, в жопу ещё...

- Не надо... я не хочу... не надо в жопу... - в глазах у пацана показались слёзы. - Отпустите меня... не надо в жопу.

- Чего ты ревёшь, а? Ну, чего ты ревёшь? - неожиданно горячо зашептал Витька, быстро опускаясь перед пацаном на корточки. - Отпущу я тебя. Кому ты, блядь, нужен? Слышишь?! Сказал, отпущу - значит, отпущу. Только сначала... сначала в жопу! В жопу выебу - и отпущу. Ты меня слышишь? Отпущу... Давай! - Витька стремительно встал и, цепко схватив пацана за руку, потянул его вверх, на себя. - Вставай. Мешки сейчас сбросим... И здесь, на мешках...

Одной рукой держа пацана, другой рукой Витька дёрнул на себя верхний мешок, и тот тут же с шуршанием скатился вниз. Пацан стоял, не шевелясь, словно в оцепенении. Витька за первым мешком потянул второй, потом третий, четвёртый - мешки плотно ложились на пол друг подле друга, образуя своеобразное ложе.

- Ну, вот... - Витька вдруг поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется, чтобы пацан вырывался или ревел, и он, взглянув на пацана, неожиданно улыбнулся. - Видишь, мягко... Давай раздевайся...

- Я не хочу... не надо... пустите меня... - чуть слышно прошептал пацан, переводя взгляд с мешков на Витьку.

Говоря "пустите", пацан в глубине души понимал, что парень этот его не отпустит. То есть, он отпустит - сам парень ему, пацану, уже не казался маньяком и не внушал того ужаса, какой охватил его, когда он подумал, что это маньяк; так вот, парень отпустит его - в этом пацан почему-то не сомневался, - но только сначала... сначала он будет его ебать... в жопу - по-настоящему, и это - именно это! - было теперь этому 18-летнему пацану страшно. Это было страшно, и в то же время смутное, почти неуловимое любопытство царапнуло его сознание: в попу, по-настоящему - и пацан, не удержавшись, снова посмотрел на Витькин член. Любопытство, неистребимое любопытство было сильнее страха. Но, едва взглянув на хищно торчащий член, пацан в ту же секунду торопливо отвёл взгляд в сторону - страх... нет, страх был всё-таки сильнее любопытства, и пацан внутренне сжался: нет, он не хотел, ни за что не хотел!

- Пустите меня, - прошептал пацан. - Мне надо домой. Пустите.

- Я же сказал тебе... пидор! - с неожиданной яростью выдохнул Витька непонятно к кому относящееся слово. - А ну, лёг! Быстро! - Витька, внезапно разозлившись, с силой толкнул пацана в грудь, и тот, нелепо взмахнув руками, повалился на спину - на мягкие, зерном набитые мешки. И тут же, не давая пацану опомниться, Витька всем телом навалился на него сверху. Подмяв пацана под себя, он захлебнулся горячим шёпотом:

- Ты чего... ты чего, блядь, сучонок, а? Ты чего меня дрочишь, а? Отсосал - и всё? А в жопу... в жопу не хочешь? Не хочешь, да? Я же ясно... ясно тебе сказал: в жопу выебу - и отпущу. Или ты что думаешь - я шучу с тобой, да? Шучу? Ни хуя, пацан. Никуда ты не денешься! Очко разорву, а выебу. Понял?! Ты понял меня? Ты, блядь... ты не зли меня лучше. Ты - по-хорошему лучше, по-хорошему, блядь, давай. Слышишь? Выебу в жопу - и всё, отпущу тебя. Слышишь? По-хорошему, и - пойдёшь домой.

Витькино дыхание, пока он яростно, торопливо шептал, захлёбываясь словами, обжигало пацану ухо, но, вновь до смерти напуганный, придавленный молодым горячим телом к мешкам, пацан, лёжа под Витькой, ни разу не шевельнулся. Из всего, что Витька выдохнул ему в ухо, пацан внятно, осознанно понял только три слова: "по-хорошему" и "пойдёшь домой".

А Витька, выплеснув из себя внезапно возникшую злость, вдруг почувствовал, что выдохся: злость исчезла - её уже не было, а был пацан, покорно лежащий под ним, и было горячее, страстное, неослабевающее желание натянуть, выебать этого пацана, вставить ему хуй в очко. Витька, приподнявшись на локтях, посмотрел пацану в глаза.

- Ну, давай? - голос у Витьки теперь был другой, не напористо-злой, а мягкий, как бы просящий, и в то же время в голосе чувствовалось явное нетерпение. - А то прибью тебя здесь к стене гвоздями, если не хочешь со мной по-хорошему, и никуда ты не денешься, выебу всё равно.

Мысль попугать пацана пришла к нему спонтанно, но увидев, как у того глаза мгновенно наполнились ужасом, Витька, мысленно хмыкнув - удивившись тому, как легко пацан ему поверил, - решил попугать его ещё, вдруг подумав, что страх парализует у пацана даже малейшую волю к сопротивлению, и тогда... тогда пацан сделает всё, что он, Витька, ему скажет.

По-прежнему глядя пацану в глаза, Витька усмехнулся:

- Думаешь, ты здесь первый? Двое уже в колодце лежат. Хочешь, пойдём покажу.

Пацан, с ужасом глядя на Витьку, попытался что-то сказать, но из его открытого рта вырвалось что-то невнятное, и он лишь мелко-мелко затряс головой, отказываясь; произнести что-то членораздельное пацан оказался не в силах.

- Страшно? - шёпотом спросил Витька и, еле сдерживая улыбку, сам ответил: - Страшно. Лежат они там, в колодце. А ещё один был - третий пацан. Так тот умней оказался: в попку дал. Это был хороший пацан, и попку свою он мне сам подставил - ты слышишь? - сам. И всё сейчас у него нормально - живёт-поживает третий пацан. Ты понял меня? - глядя на пацана, Витька мысленно удивился тому, как быстро и ловко он это всё придумал.

Пацан, между тем, был не просто напуган - бедный пацан был буквально парализован охватившим его ужасом; он лежал с полуоткрытым ртом, тараща на Витьку остекленевшие глаза.

- Вот и выбирай теперь, что тебе лучше: в колодезе третьим быть или... Выебу в жопу, и всё, пойдёшь преспокойно домой. А? Что лучше? Решай! - подытожил Витька.

Пацан шевельнул губами, или, точнее, у него шевельнулись губы, словно он хотел что-то сказать, но не раздалось ни звука.

- Не слышу, - отрывисто проговорил Витька. - Что?

- Н-н-н...

- Ты ясно, ясно говори! Что - в колодезь?

Лёжа на пацане, Витька чувствовал, как мельчайшие иголочки сладко покалывают в заднем проходе, и ломит, почти до боли ломит от сладости между ног, в промежности. Сжав ягодицы и вдавив в живот парня напряжённый член, Витька снова обдал лицо пацана горячим шёпотом:

- Ну, куда? В жопу или в колодезь?

- В-в-в-ж-ж-о-о-п-у... - с трудом выдавил из себя пацан, вновь обретая дар речи. - Не... не надо в колодезь... я всё.. всё сделаю.

- Вот, сразу видно, что ты парень умный, - Витька, резко выпрямив руки, рывком оттолкнулся от мешков, вставая. - Значит, хочешь в жопу?

Пацан смотрел на Витьку, не мигая.

- Не слышу! В жопу - хочешь?

- Х-хочу, - прошептал пацан, по-прежнему глядя на Витьку широко открытыми немигающими глазами.

- Ну, а если хочешь... становись! Раком.

Член у Витьки торчал. Пацан, глядя на член, подтянул ноги и, неуклюже перевернувшись на бок, стал сначала на четвереньки, затем, словно сообразив, что это ещё не "раком", торопливо опустился на локти, выставив обтянутый бежевыми шортами зад. Витька, глядя на согнувшегося пацана, замер. Но замер он только на миг. В следующую секунду, наклонившись, Витька скользнул ладонями по бёдрам пацана и, зацепив пальцами резинку, обеими руками резко дёрнул её на себя и вниз, вместе с шортами рывком приспуская с пацана и трусы. Попка пацана оголилась, и тот инстинктивно дёрнулся, пытаясь встать.

- Куда?! - Витька надавил ладонью на спину пацана. - Стоять!

 

Часть 2

Пацан уже успел хорошо загореть: часть спины, видная из-под задравшейся футболки, и ноги, расставленные в стороны, имели тёмно-золотистый цвет. На фоне спины и ног аккуратная маленькая попка казалась молочно-белой и, может быть, оттого возбуждающе манящей, невольно притягивающей взгляд. Две булочки были раздвинуты, разведены в стороны. Затаив дыхание, Витька скользнул взглядом по образовавшейся между ними ложбинке, и взгляд его уткнулся в бледно-коричневый маленький кружочек - туго сжатое очко.

Очко было чистое и такое маленькое, что Витька на какой-то миг опешил - у него мелькнула мысль, что нельзя, невозможно туда засунуть... ничего не получится. Но древний инстинкт - инстинкт мужчины-завоевателя при виде юных чресл юнца, покорно застывшего в ожидании - тут же отбросил возникшее было сомнение, и Витька, чувствуя сладкий жар нетерпения, любопытства и похоти, резко рванул с себя вниз спортивные штаны. Пацан стоял перед ним задом, подставив попку, в сарае горел неяркий свет, было тихо. Член у Витьки не просто стоял - он гудел от распиравшего его напряжения.

Витька, торопливо переступив с ноги на ногу, вместе с трусами содрал с себя штаны совсем, швырнул их, не глядя, в сторону и, голый, со вздыбленным членом, опустился на колени позади пацана, затем крепко, словно тисками, сжал в ладонях пацанские бёдра.

- Иди... сюда... - услышал пацан прерывистый шёпот.

Он хотел оглянуться, но в ту же секунду невидимые руки, цепко держащие его за бёдра, рванули назад, и пацан почувствовал, как к заду его - к двум раздвинутым, распахнутым булочкам - плотно прижалось горячее тело. - Сюда... ко мне... - прерывисто прошептал Витька, с силой вдавливая горячий зад в свой поросший чёрными курчавыми волосами пах.

Несколько секунд Витька стоял, не двигаясь, член его был зажат в ложбинке, и пацан, чувствуя твёрдый горячий член между ягодицами, тоже не двигался - он ждал, напряжённо ждал, внутренне сжавшись от страха. Наконец, Витька, подавшись назад, отстранился; одной рукой продолжая по-прежнему удерживать пацана за бедро, другой рукой Витька приставил член к коричневому кружочку, и бархатисто-багровая головка упёрлась в то место, где подразумевался вход. Пацан, почувствовав тупое давление, зажмурился, и в ту же секунду Витька с силой надавил, отчего пацан дёрнулся, невольно подавшись вперёд.

- Стой! - прошептал Витька; второй рукой он торопливо схватил пацана за другое бедро и, вновь сжав бёдра обеими руками, надавил снова, пытаясь всунуть в очко член; и снова пацан дёрнулся, ускользая от Витьки. - Стой! Стой, блядь, спокойно... - нетерпеливо прошептал Витька.

- Больно... - плачущим голосом отозвался пацан.

Витька, не слушая, надавил опять, и опять безуспешно - туго сжатое, стиснутое очко не разжималось. Тогда Витька, упираясь членом в кружочек, с силой потянул пацана на себя, но и это не принесло успеха - пацан снова дёрнулся, вырываясь из Витькиных рук.

- Блядь! - обескураженно пробормотал Витька, ослабевая хватку. - Не лезет.

Голос его прозвучал растерянно и одновременно вопросительно. В голосе не было никакой угрозы, и пацан вдруг подумал - нет, скорее почувствовал, что у парня, безуспешно пытающегося вставить ему в задний проход свой член, нет совершенно никакого опыта, что, похоже, что в деле этом парень лох, а значит, никакой он не маньяк. Пацан почувствовал Витькину растерянность, и это немного приободрило его. И тут же, словно подтверждая догадку пацана, Витька вновь проговорил с той же самой интонацией - полурастерянно-полувопросительно:

- Наверное, смазать надо, да? Слышь, пацан... смазать надо, да? Без смазки не лезет. А ну, блядь, ложись на спину... - Витька разжал ладони и, оттолкнувшись коленями от мешка, пружинисто выпрямился. - Перевернись.

Пацан развернулся и, торопливо подобрав к подбородку колени, сел на мешках, глядя на Витьку. Парень стоял перед ним во весь рост, расставив ноги, он был совершенно голый, его залупившийся член возбуждённо торчал, но, несмотря на всё это, в облике парня не было ничего угрожающего - скорее недоумение можно было прочитать на его лице, и это делало парня похожим на большого парнишку... да, именно на парнишку, но никак не на взрослого маньяка, и пацан это тут же про себя отметил. Он хотел сказать, что ему надо домой, но промолчал, боясь вновь разозлить этого незнакомого, с торчащим членом стоящего перед ним голого парня.

- Ты чего ноги поджал, как девочка? Никогда в бане не был, что ли? - Витька неожиданно улыбнулся, опять поймав себя на мысли, что пацан ему определённо нравится. - Смазать тебе жопу надо, понял? А чем? - Витька беспомощно повёл глазами по сторонам. - Ничего здесь, блядь, нет... подходящего.

- Отпустите меня, - нерешительно проговорил пацан, не сводя с Витьки настороженно-тревожный взгляд.

- Отпущу... только сначала выебу. Понял? - Витька произнёс это спокойно, даже, пожалуй, добродушно, думая о том, чем бы смазать пацану входик.

Жаркий озноб нетерпения, охвативший Витьку в первые секунды при виде покорно распахнутого перед ним зада, прошёл, и теперь его возбуждение хотя и было по-прежнему сильное, но, лишённое похотливой торопливости, оно приняло более спокойную форму. Витька уже не сомневался в том, что он пацана выебет, натянет его в очко, и весь вопрос для него теперь заключался только в деталях. Витька думал, чем смазать пацану туго сжатый входик.

- Не надо... - нарушая Витькины мысли, проговорил пацан просяще-жалобным тоном.

- Что - не надо?

- Ебать меня... в жопу. Я же... я ведь уже... я пососал... Не надо в жопу... - пацан проговорил это, чуть запинаясь, и вдруг опять почувствовал, что невольно возбуждается - щекотливый ознобик, сладко кольнув между ног, пробежал по члену.

Блин! Только что этот маньяк его... этот извращенец чуть его не изнасиловал, а он...

- Не надо, - торопливо повторил пацан, пытаясь собственным голосом подавить нарастающее возбуждение.

- То, что ты отсосал, - молодец, не спорю, - Витька, глядя на пацана, весело хмыкнул. - Но это была только первая серия... а в жопу - вторая. Понял? Это кино всегда двухсерийное. Так что не ссы - будем мы это кино крутить до конца. Ты же не хочешь в колодезь? А? - Витька спросил про колодезь с нажимом в голосе и в то же время почти весело, с любопытством глядя на пацана, на то, как тот отреагирует на его слова.

- Н-нет, - пацан при упоминании о колодце непроизвольно вздрогнул.

- Вот видишь... и я так думаю, - Витька, удовлетворённый реакцией пацана, еле сдержал улыбку. - Значит, слушай меня. Я, пацан, не шучу, двое в колодце уже лежат - можем сейчас пойти и посмотреть. Хочешь?

- Н-нет, - пацан отрицательно затряс головой, и во взгляде его вновь возник страх.

- А если нет, то слушай внимательно. Я сейчас крем принесу какой-нибудь. Слышишь?

- Да, - пацан машинально кивнул головой.

- Не будет меня десять секунд. Тебя я примкну - на всякий случай. Ровно десять секунд. Ты понял? Если ты здесь хотя бы пискнешь... слышишь меня? Я тебя спрашиваю: ты меня слышишь? - Витька чуть повысил голос, и в нём зазвучали угрожающие нотки.

- Да, - пацан торопливо кивнул.

- Слышишь... это хорошо, что слышишь. Так вот. Если ты здесь хотя бы пискнешь, через десять секунд ты будешь в колодце. Третьим. Я, пацан, не шучу. Ты меня понял?

Витька, кажется, на какой-то миг и сам поверил в существование колодца - так убедительно прозвучали его слова. Бедный пацан, глядя на Витьку округлившимися глазами, лишь закивал головой, опять не в силах ничего произнести в ответ - этого-то Витьке и было нужно. Он наклонился, чтоб взять штаны, но, тут же передумав, голый шагнул к двери с вертикально торчащим залупившимся членом.

- Десять секунд... не шевелись, понял? - оглянувшись, угрожающе прошептал Витька и, приоткрыв дверь, выскользнул в ночь; пацан услышал, как снаружи звякнула защёлка, и наступила тишина.

Всё это время пацан сидел на мешке со спущенными штанами, прикрываясь ногами, согнутыми в коленях. Приподнявшись, он первым делом торопливо натянул штаны и снова сел, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Десять секунд... десять... Он заперт здесь, как в ловушке.

Что можно сделать? Закричать? Попытаться выбить дверь? Десять секунд... Он закричит, но уже поздно, уже все, наверное, спят - кто услышит сейчас, как он закричит здесь, в сарае? Он в ловушке, он здесь в ловушке. Десять секунд... Сейчас этот парень вернётся. Он вернётся, и... что, что делать?! Пацан сидел на мешках с бешено колотящимся сердцем, не зная, что предпринять. А время шло, время стремительно утекало, как вода сквозь пальцы, а он сидел, не зная, что сделать, на что решиться. Десять, всего десять секунд... Что можно сделать?!

 

Часть 3

Витька, между тем, выскользнув из сарая, на мгновение замер, прислушиваясь. Было тихо - глухая ночь окутывала станицу, и Витька, не тратя драгоценное время, метнулся к дому. Двери были открыты. Витька влетел в коридор, проскочил прихожую и, оказавшись в спальне, рванул на себя выдвижной ящик прикроватной тумбочки, где - он знал - у Светки хранились какие-то кремы. Пальцы тут же наткнулись на несколько тюбиков, Витька схватил первый попавшийся, торопливо отвинтил колпачок, выдавил каплю крема на палец. Чёрт его знает! Витька потёр пальцы один о другой, и они заскользили - то, что надо.

Не задвигая ящик, Витька метнулся назад. Он пулей выскочил из дома, вновь на секунду замер. Было тихо - со стороны сарая не доносилось ни звука. Витька, непроизвольно коснувшись торчащего члена, улыбнулся: два трупа в колодце... вот, блядь, дурак - верит во всякую чушь! А попка у пацанёнка классная - тёплая, мягкая, две половинки - словно Светкины сиськи. Сейчас... сейчас он его попробует.

Витька подумал вдруг, что он с пацаном - как пидарас: в рот его выебал, а теперь в жопу - вторая серия. Но мысль эта - что он с пацаном "как пидарас" - едва возникнув, тут же пропала; Витька, не склонный к рефлексии, сорвался с места и, бесшумно подлетев к сараю, осторожно двинул щеколду.

Пацан, услышав, как снаружи снова звякнула щеколда, вздрогнул. "Всё! Он ничего не сделал, ничего не сделал, - с отчаянием подумал пацан, глядя на дверь. - Он не закричал, никого не позвал на помощь, не попытался эту дверь выбить, даже не встал с мешка - ничего, совсем ничего не сделал, и теперь... теперь этот парень будет его ебать. В жопу. По-настоящему. Как голубого".

Витька, приоткрыв дверь, вскользнув в образовавшийся проём и тут же плотно за собой дверь закрывая, весело посмотрел на пацана:

- Что, пацан, заскучал без меня? Ничего, мы сейчас с тобой... сейчас взбодримся. Вот - "Крем для лица и рук", - опустив глаза, прочитал Витька. - Это у них - для лица, а у нас - для жопы, да?

Витька, откручивая колпачок, подмигнул пацану, словно тот с ним был заодно, и добавил:

- Главное, ты не ссы, понял? Выебу - и отпущу. Давай...

Пацан смотрел на Витьку, не шевелясь. Страха почти не было; точнее, страх был, но этот страх уже не сковывал волю, не мутил рассудок. Где-то в глубине души пацан понимал, что парень всё равно его выебет, выебет обязательно, и, чувствуя неизбежность предстоящего, пацан, сам до конца ещё не осознав этого, внутренне уже смирился с тем, что он будет выебан, и теперь, не шевелясь, он смотрел на парня, стоящего перед ним, с чувством смутного любопытства.

Пацан в Москве жил на девятом этаже безликого многоэтажного дома с матерью и сестрой, отца не было. Ни с кем никогда пацан не ходил в общественную баню, никогда не видел голых взрослых парней, и теперь он невольно рассматривал Витьку, стоящего перед ним во всей красе. Витька был невысок, но строен, и хотя фигура у Витьки была типично мужская, в ней в то же время присутствовала какая-то мягкость, почти неуловимая грация, и это не могло не нравиться. Кроме того, стоя перед пацаном совершенно голым, с возбуждённо вздёрнутым залупившимся членом, Витька совершенно не смущался ни своей наготы, ни своего возбуждения, и эта внутренняя раскрепощённость странным образом завораживала, рождая в душе пацана невольное ощущение естественности всего происходящего. Пацан, затаив дыхание, опять почувствовал лёгкое возбуждение.

- Ну? - нетерпеливо проговорил Витька и, шагнув к пацану, только тут заметил, что пацан сидит в шортах. - Ты чего, блин, штаны натянул? Или понравилось, как я с тебя их спускаю? А? Нравится, когда с тебя штаны снимают? Так мне нетрудно, я повторю.

Бросив на мешок тюбик с кремом, Витька резко опустился на колени. Пацан всё это время сидел, поджав ноги, и, схватив его за обе лодыжки, Витька сначала рывком разогнул его ноги в коленях, а затем, быстро наклонившись, зацепил одновременно обеими руками резинку шорт и тут же рванул шорты на себя. Всё это произошло так быстро, что пацан не успел оказать никакого сопротивления. Оказавшись со спущенными шортами, он инстинктивно прикрыл ладонями обеих рук свой член, и Витька, беспрепятственно сдёрнув шорты совсем, отбросил их в сторону - туда, где лежали его штаны.

- Блядь, что ты всё закрываешься, словно девочка, - возбуждённо выдохнул Витька, отрывая руки пацана от его паха.

Эта короткая возня подстегнула Витькино возбуждение, и неожиданно для себя он вытянулся на пацане во весь рост - лёг на него, лежащего на спине, навалился на него всем телом, подмял его под себя.

- Ну, что ты как девочка, а? - дрожащим голосом прошептал Витька, снова чувствуя острейшее возбуждение, горячей волной прокатившееся по его телу. - Ты же не девочка. Ты пацан... Пацан ты, да? Хочешь, я тебя поцелую?

Желание это - поцеловать пацана, засосать его в губы - возникло у парня внезапно. Ещё пару секунд назад, сдирая с парнишки шорты, ещё секунду назад, наваливаясь на него, он, Витька, ни о чём таком даже не думал, и вдруг... вдруг совершенно внезапно он почувствовал это желание - сильное, страстное желание поцеловать, засосать пацана, засосать взасос!

Не дожидаясь реакции пацана на свой вопрос, Витька обхватил его щеки ладонями и, успев лишь отметить про себя, как округлились у пацана глаза, жадно накрыл открытым ртом чуть припухшие губы. Он вобрал их в себя, жарко впился, всосался в них губами своими, и язык его тут же вскользнул пацану в рот. Пацан, ошарашенный таким поворотом событий, попытался вырвать свои губы, но голова его была зафиксирована ладонями парня, и не было никакой возможности увернуться, а тем более вырваться. Пацан почувствовал, как горячий чужой язык, вскользнув ему в рот, соприкоснулся с его языком, и тут же кончил языка парня забился, упруго затрепетал во рту круговыми движениями, словно маленький мотылёк вокруг электрической лампочки... Блин! Пацан почувствовал, что это - приятно!

Это было приятно. Пацан лежал полуголый - без штанов и трусов, в синей, задравшейся до сосков футболке, ноги его, в чёрных носках и белых кроссовках, были раздвинуты, разведены в стороны, руки, согнутые в локтях и откинутые назад, безвольно лежали кистями вверх. В сарае горел неяркий свет. Пацан лежал под навалившимся на него парнем, не вырываясь и даже не дёргаясь. Витька, навалившись на пацана сверху, жадно и страстно, как он умел это делать и как делал это со Светкой, сосал пацана в губы, и пацан чувствовал, как сладкой истомой наполняется его тело и как твердеет, стремительно твердеет под давящим животом парня его член.

Оба сопели. Наконец, Витька оторвался от губ парнишки и, приподняв голову, посмотрел пацану в глаза.

- Что... понял? - с легким напором прошептал Витька, сам не зная, что именно должен был понять этот вдруг присмиревший, покорно лежащий под ним парнишка. - Или понравилось, а? Ну, чего ты молчишь? Хочешь ещё? А? В жопу... хочешь? - Витька накатом чуть шевельнул бёдрами снизу вверх, с любопытством разглядывая симпатичное юное лицо. - Хочешь, да?

Пацан, глядя в шальные, наполненные шумящим ликованием глаза парня, не отозвался. Только теперь, когда парень оторвался от его губ, он вдруг поймал себя на мысли - не почувствовал, а именно подумал, осознал, что он возбуждён, и возбужден сильно, и это внезапное осознание собственного возбуждения вдруг испугало его. Случилось то, чего, как ему представлялось, не могло с ним быть: он, пацан, возбудился от того, что голый парень, лежащий на нём, целовал его, целовал, как девчонку - по-настоящему, взасос. Парень сосал его в губы, и это было ему, пацану, приятно. Как же так - приятно с парнем?! Разве такое может быть, если он - пацан... Пацан - и с парнем... Он же не голубой, чтобы с парнем испытывать удовольствие. Как же так? Это было необъяснимо. И, едва осознав, что он возбуждён, пацан тут же почувствовал, как его охватывает невольное смятение. Этого не должно было быть, но это было: он был сильно, по-настоящему возбуждён - член его, стиснутый животами, был твёрд, и всё его тело было наполнено сладкой истомой.

А Витька, шевельнув бёдрами и с силой вдавив свой лобок в лобок пацана, вдруг почувствовал животом инородную твёрдость и, рывком приподняв своё тело и став на колени, скользнул взглядом вниз.

- Оба-на! - невольно вырвалось у Витьки при виде члена парня.

Дёрнувшись, пацан хотел прикрыться руками, но Витька не дал ему это сделать. Перехватив руки у запястий, он крепко сжал их и, подержав так секунду-другую, резко отбросил в разные стороны.

- Спокойно, пацан, спокойно. Что ты дёргаешься, как баба? - прошептал Витька, несколько озадаченно глядя на возбуждённый член пацана.

 

Часть 4

Длинный и толстый, с наполовину сдвинутой крайней плотью, член пацана выглядел довольно внушительно. Конечно, он был чуть поменьше, чем у Витьки, и тем не менее. На фоне юного тела этот напряжённо торчащий член смотрелся почти по-взрослому, и потому возникало невольное ощущение, что длинный и толстый член существует на теле автономно, сам по себе. Кроме того, под безволосой, но более тёмной кожей мошонки выделялись большие - в самом деле, большие - яйца; они были, пожалуй, даже крупнее, чем у Витьки, во всяком случае, точно не меньше, и это несоответствие - между большим, как у взрослого, напряжённым членом, крупными яйцами и ещё юным телом - одновременно выглядело и необычно, и странным образом возбуждающе. Конечно, ничего необычного в этом не было - так нередко бывает у взрослеющих пацанов, когда их половые органы вырастают раньше, чем само тело, и тем не менее.

Витька, уже успевший забыть, как и что росло у него самого в эти годы, но ещё не заматеревший, ещё остающийся где-то в душе таким же парнишкой, как и этот пацан, рассматривал теперь его хозяйство не без некоторого любопытства. Пацаны всегда, вольно или невольно, порой сами за собой того не замечая, с любопытством смотрят на других пацанов, когда у них возникает такая возможность.

- Хорошая колбаса, - наконец проговорил Витька, переводя взгляд на свой член. - Почти как у меня. Что, пацан, трахал ты уже кого-нибудь, а? Ебался? Вы там, в Москве, небось, шустрые по этой части, да? Чего молчишь? Трахался с кем-нибудь?

- Нет, - коротко отозвался пацан, напряжённо следя за Витькиным взглядом.

- Нет! - зачем-то передразнил пацана Витька и, посмотрев ему в глаза, вдруг улыбнулся. - А хочется небось, да? С таким-то хуем. Конечно, хочется!

Пацан, смутившись, отвёл взгляд в сторону. "Наверное, уже поздно. Может быть, два часа или даже три", - глядя на потолок, грубо сбитый из плохо оструганных широких досок, подумал пацан и закрыл глаза. Он вдруг почувствовал, что ему всё равно. Да, именно так: всё равно. Он лежал на спине, раздвинув ноги, лежал полуголый, позорно возбуждённый, и этот парень... этот парень бесцеремонно его рассматривал, смотрел на его напряжённый член и, наверное, думал сейчас о том, что он... что он возбудился, а значит - голубой. И ничего не докажешь. Да и как доказать, если член стоит. Какие ещё нужны доказательства, если он, пацан, возбудился от того, что парень сосал его в губы, и это было ему, пацану, приятно.

"Я извращенец, - подумал пацан, - я уже сосал хуй, и сейчас этот парень будет ебать меня в жопу. И пусть", - неожиданно подумалось ему. Возбуждение не проходило, член был позорно - предательски! - напряжён, и пацан, чувствуя одновременно и стыд, и сладость, снова подумал с закипающим отчаянием: "Пусть! Пусть он побыстрее меня выебет, и всё это закончится. Пусть он ебёт меня в жопу, пусть, пусть, пусть... Чего он медлит?".

Витька, стоя на коленях между раздвинутыми ногами пацана, ещё раз окинул медленным взглядом напряжённо приподнятый над животом пацанский член с маленьким кустиком вьющихся волос у самого основания, загорелый, без единого волоска плоский живот. Далее была синяя футболка - задравшись, она закрывала соски. Тонкая шея, торчащая из футболки, показалась Витьке очень хрупкой. Лицо у парнишки было миловидное, чистое, без единого прыщика. Витька вдруг обратил внимание на то, что у пацана длинные, чуть завёрнутые вверх ресницы. "Как у девочки", - подумал Витька, и в душе его на мгновение опять возникло неясное тёплое чувство, смутно напоминающее нежность. Руки пацана, разбросанные в разные стороны, лежали ладонями вверх, глаза его были закрыты. Пацан, безвольно лежащий на мешках, словно говорил всем своим видом: "На, бери меня, еби, еби меня", - и Витька, наклонившись, потянулся за тюбиком с кремом.

- Давай... - Витька хотел сказать, чтобы пацан, перевернувшись, снова стал перед ним на колени задом, но вдруг передумал и, поддев под коленями разведённые, раздвинутые ноги, резко поднял их вверх - и тут же сложил пацана вдвое, так что колени его оказались у самых плеч.

Пацан, дрогнув ресницами, открыл глаза. Взгляды их встретились.

- Вот так... ноги подержи, - прошептал Витька, и пацан, секунду помедлив, словно соображая, что от него требуется, послушно обхватил свои ноги руками, придерживая колени у плеч.

"Так тоже было удобно, даже ещё лучше, чем раком", - подумал Витька, становясь на колени перед открывшейся ему задницей. Теперь пацан, словно сложенный вдвое, лежал перед Витькой на спине с прижатыми к плечам коленями, отчего его булочки снова были раздвинуты, распахнуты ещё шире. Витька посмотрел на очко - бледно-коричневый кружочек растянулся и теперь был похож на маленькую воронку с точечкой крепко сомкнутого, стиснутого входа. Пацан, обхватив свои ноги ладонями, послушно держал колени у плеч, и во взгляде его, устремлённом на Витьку, уже не было страха; он, покорно лежащий с поднятыми, раздвинутыми ногами, следил за Витькой со смешанным чувством любопытства и ожидания.

Витька, не глядя на пацана, выдавил из тюбика на указательный палец немного крема и, поднеся палец к носу и зачем-то его понюхав, протянул руку к очку. Выставив палец вперёд, Витька осторожно коснулся пальцем кружочка и в тот же миг почувствовал, как сердцевина кружочка под его пальцем, чуть дёрнувшись, конвульсивно сократилась; пацан, непроизвольно сжав очко, вздрогнул.

- Что? - прошептал Витька, быстро убирая палец.

- Не знаю, - чуть помедлив, отозвался шёпотом пацан. - Щекотно.

- Будет тебе сейчас... щекотно, - невольно улыбнувшись, тихо проговорил Витька и, вновь прикоснувшись к очку пальцем, стал круговым движением медленно втирать крем в светло-коричневый кружочек. - Сейчас я тебя пощекочу - другим пальцем.

Пацан, глядя на Витьку, не отозвался. Да и что он мог сказать? Он пережил уже страх и пережил острый стыд, охвативший его в тот момент, когда он лежал перед парнем с торчащим членом и его, позорно возбуждённого, этот парень бесцеремонно рассматривал. Он уже понял, что никуда ему не деться, и внутренне смирился с тем, что всё равно этот парень его выебет - по-настоящему, в жопу; и теперь ему в глубине души было даже любопытно, да, ему было любопытно - потому что всё это было по-настоящему, и ещё... ещё, как ни стыдно было в этом признаться, ему хотелось... хотелось попробовать.

А Витька, между тем, смазав кремом пацану очко, снова взял тюбик и, выдавив на палец крем ещё, так же осторожно стал смазывать пальцем обнаженную головку своего члена. Пацан, по-прежнему прижимая колени к плечам - лежа на спине с поднятыми вверх пятками, молча наблюдал за Витькиными манипуляциями.

- Ну... - Витька, вытерпев палец о мешок, вопросительно посмотрел на пацана. - Теперь должно получиться, да?

- Не знаю, - прошептал пацан.

Этот голый парень, собирающийся его ебать, уже не вызывал у пацана никакого страха. Парень, собирающийся его ебать, казался пацану таким же пацаном, как и он сам, только чуть старше.

Витька, шире раздвигая ноги, придвинулся ближе, так что распахнутая, чуть приподнятая задница оказалась между его раздвинутыми коленями, и, приподнявшись, подался вперёд. Он опёрся на правую руку, а левой рукой, наклонив голову, Витька направил член - головка коснулась туго сжатого светло-коричневого кружочка. Витька помедлил и, по-прежнему держа член большим и указательным пальцами, слегка надавил. Пацан дёрнулся, и Витька, не давая пацану увернуться, резко, одним сильным толчком вошёл в него весь. Разжимая, раздирая девственную дырочку, смазанная головка вскользнула в образовавшееся отверстие, и в то же мгновение весь член - все пятнадцать сантиметров - оказался у пацана в жопе.

Тупая, нестерпимая боль разодрала задний проход - твёрдый член, словно лом, вошёл в прямую кишку стремительно, обжигая всё внутри.

- А-а-а! - заорал пацан, едва не потеряв сознание.

Глаза его от внезапно пронзившей его боли в одно мгновение стали круглыми, рот широко открылся в непроизвольно вырвавшемся выдохе-крике, и всё лицо его исказилось, перекосилось гримасой. Дёрнувшись и на какой-то миг перестав что-либо соображать, пацан инстинктивно рванулся из-под Витьки, пытаясь освободиться, но парень, чувствуя тесный, обжимающий жар зада, в то же мгновение ладонью закрыл пацану рот.

- Тише, тише... - возбуждённо зашептал Витька, наваливаясь животом на задранные, закинутые назад ноги. - Я уже там... уже всё... тише...

- М-м-м... м-м-м... - замычал пацан, глядя на Витьку круглыми, наполненными ужасом глазами. - М-м-м... - пацан задёргал, замотал головой, пытаясь освободить рот от вжатой, вдавленной в него горячей ладони.

Сложенный вдвое, пацан показался Витьке маленьким, словно игрушечным. Навалившись на него всем телом, вдавив свой живот в живот пацана, в его яйца и член, Витька быстро опустился на локти, отчего икры пацана упёрлись ему в плечи, и, обхватив ладонями пацана за голову, наклонился над ним, пытаясь поймать его перекошенные, немым криком растянутые губы своими. И от того, что он наклонился, его приподнявшаяся, чуть задравшаяся вверх задница распахнулась почти так же, как недавно у пацана, стоявшего перед ним раком; туго сжатое, поросшее по окружности чёрными курчавыми волосами Витькино очко возбуждённо шевелилось.

- М-м-м... - пацан судорожно, насколько это было возможно, задвигал головой из стороны в сторону, не даваясь Витьке. - Боль... но... - плачущим, захлёбывающимся голосом выдохнул он, придавленный сверху навалившимся на него, вжавшимся в него Витькой.

Боль в жопе, в заднепроходном отверстии, в одно мгновение растянутом вероломно вломившимся туда хуем, была тупая, давящая... невыносимая!

- Больно... мне... - на глазах пацана показались слёзы. - Больно... пусти!

- Я быстро... быстро... - лихорадочно зашептал Витька, обдавая лицо пацана горячим дыханием. - Ты молчи... молчи... я быстро.

 

Часть 5 (последняя)

Витька, выпрямляя руки в локтях, приподнялся и, опираясь на ладони, вдавленные в мешок рядом с плечами пацана, навис над пацаном, лежащим под ним с разведёнными, задранными вверх ногами. Двинув бёдрами чуть вперёд, Витька шире раздвинул свои колени, ещё плотнее вжимаясь пахом в зад. Лицо пацана вновь исказилось гримасой, но Витьку это уже нисколько не волновало. Чувствуя, как член, загнанный в анус до самого основания, туго и в то же время горячо, эластично обтянут, сдавлен, сжат, Витька перенёс тяжесть тела на вытянутые руки и, глядя пацану в глаза, сначала осторожно, словно неуверенно, а затем всё быстрей и быстрей, постепенно входя в ритм, задвигал задом - стал пацана ебать.

Толчки были несильные, равномерные, но от этого для пацана не менее болезненные. При каждом толчке всё его тело дёргалось, и прежде всего колыхались, дёргались в кроссовках задранные вверх ноги, лежащие на плечах парня, нависающего над ним. При каждом толчке, тупо раздирающем обжигающей болью зад, пацан невольно приоткрывал рот, издавая икающие, на всхлипы похожие звуки...

Они смотрели в глаза друг другу - Витька, впервые ебущий пацана в жопу, и пацан, в жопу впервые парнем натягиваемый, и оба сопели: один от тупой, нестерпимым огнём обжигающей боли, другой - от сладостного, огнём полыхающего в теле небывалого наслаждения.

Блин! Это был кайф - ебать пацана в жопу. Ебать, скользя хуем в узенькой, туго обжимающей горячей дырочке, ебать пацана, задравшего ноги. Да-да, это был кайф: в жопу - в очко - ебать пацана, именно пацана... Не-е-ет, это был не просто кайф - это был охуительный, и даже не просто охуительный, а охуительнейший... охуительнейший кайф - ебать пацана в жопу!

Витька, прерывисто дыша, по-прежнему глядя пацану в глаза, сбиваясь с ритма, с каждым толчком двигал задницей всё сильнее... сильнее... ещё сильнее... На лице пацана появилась испарина - при каждом толчке он тихо вскрикивал, вцепившись руками в Витькины руки чуть повыше локтей. И вдруг, судорожно всхлипнув, Витька стремительно выгнулся - и в тот же миг, схватив пацана за бёдра, рванул его тело на себя. Пацан, всё это время державшийся за Витькины руки, невольно приподнялся, оторвавшись от мешка, и Витька, выпустив бёдра, подхватил пацана за спину - одна его ладонь оказалась между лопаток, другая - на уровне поясницы. Изо всех сил Витька стиснул парнишку, прижал его тело к себе, и, уткнувшись лицом в шею, содрогнулся, кончая.

Обычно второй оргазм у Витьки был так себе - приятно, и всё; ничего особенного. Однако сейчас, прижимая пацана к себе, кончая ему в жопу, Витька содрогнулся от небывало сладостного, всё его тело пронзившего ощущения. Его словно током ударило. Блин! Со Светкой так было лишь несколько раз! От огнём полыхнувшей, опалившей, охватившей всё тело сладости на какой-то миг стало больно в яйцах. Витька мощно выпустил куда-то в горячую глубину тела невидимую струю, а следом ещё одну, и ещё. Сердце стучало, бешено колотилось... Не выпуская пацана из рук, всё так же крепко прижимая его к себе, Витька обессилено повалился на мешок. Всё!

Это всё произошло так внезапно и вместе с тем так быстро, что пацан, толком не успевший ничего понять, оглушённый Витькиной страстью, какое-то время лежал под навалившимся на него потным парнем, не шевелясь. Член парня был по-прежнему в жопе, но теперь парень не двигался, не делал никаких толчков, и пацану вдруг показалось, что боль как будто уменьшилась, притупилась. Парень глубоко, тяжело дышал, обжигая горячим дыханием шею. Пацан шевельнулся, пытаясь освободиться, и Витька, словно приходя в себя, разжал объятия, выпуская пацана из рук.

- Блин... такой кайф! - словно оправдываясь, прошептал Витька, рывком выдёргивая из заднего прохода пацана свой член.

Собственно, выдёргивать член было нечего - он выскользнул сам, едва Витька шевельнулся, и пацан, чувствуя, как его прямая кишка мгновенно освободилась от давящего инородного предмета, непроизвольно сжал ноги, словно стараясь выдавить из своей выебанной задницы остатки боли.

- Такой кайф! - повторил Витька, глядя на то, как пацан торопливо сдвинул ноги.

В сарае специфически запахло. Витька перевёл взгляд на свой член - он был испачкан кремом, спермой и калом и, чуть опухший, покрасневший, натруженно блестел, отражая неяркий свет электрической лампочки. Витька на секунду задумался и, словно проделывал это не в первый раз, уверенно потянулся рукой за своими трусами. Он взял их, зачем-то скомкал, затем встряхнул, отчего трусы тут же расправились, и, не торопясь, тщательно вытер ими член. Он хотел уже отбросить их в сторону, но, неожиданно передумав, посмотрел на пацана.

- Ноги раздвинь, - негромко произнёс Витька.

- Зачем? - пацан снова смотрел на Витьку с тревогой и вместе с тем выжидающе-вопросительно.

Страха в глазах пацана не было - или почти не было. Боль, в течение нескольких бесконечных минут казавшаяся невыносимой, ушла, рассосалась бесследно - этот парень его выебал, кончил ему в жопу, и теперь пацан лихорадочно думал, как напомнить ему о том, что уже поздно и что ему, пацану, пора домой. Он, этот парень, обещал, что выебет в жопу - и всё, сразу отпустит.

- Очко подотру, - усмехнулся Витька. - Или на - вытри сам, - и Витька протянул пацану свои трусы.

Не говоря ни слова, пацан осторожно взял чужие трусы и, чуть раздвинув ноги, коснулся трусами промежности - того места, где была его проткнутая хуем дырочка. Член у парнишки уже не стоял - похожий на небольшую сардельку, он выглядел соразмерным телу, и только крупные яйца всё так же выпукло выделялись, перекатываясь в мошонке, похожей на тряпичный мешочек.

- Всё, я вытер, - кротко проговорил пацан, не зная, что дальше делать с трусами.

- Брось их куда-нибудь, - Витька кивнул головой в сторону. - Завтра я их постираю.

- Можно... - пацан на секунду запнулся, вдруг испугавшись, что он сейчас не получит желанный ответ, - можно, я пойду? Мне домой надо... - тут же добавил он, глядя умоляющими глазами на Витьку.

- Можно. Пойдёшь ты сейчас домой. Куда ты, блин, денешься? Пойдёшь... - проговорил Витька и в то же мгновение вдруг поймал себя на мысли, что что-то не так, что-то ещё не сделано или не сказано, и это ощущение какой-то незавершённости, чувство смутной, ему самому непонятной неудовлетворённости неожиданно царапнуло душу.

Что-то ещё... Что, что же ещё? Он выебал пацана - разрядился ему и в рот, и в зад, поддавшись внезапно возникшему, совершенно необъяснимому желанию попробовать с пацаном, и он... он попробовал - натянул пацана, натянул его дважды, по полной программе удовлетворив свою чувственность. Что же ещё? Пацан ему нравился, и Витька в душе был искренне благодарен этому пацану за сказочные минуты такой(!) сладости; так хорошо ему было впервые.

Витька, как все нормальные пацаны, долгое время занимался суходрочкой, причём занимался не очень часто - может быть, раз в неделю, уединяясь для этого на пятнадцать-двадцать минут. В армии он тоже этим занимался, когда напряжение, накапливаясь, достигало критической точки и молодому организму требовалась элементарная разрядка. А потом он женился, и нехитрый секс с Дуней Кулаковой сменился, как и положено, сексом с женой, и, особо не задумываясь, он вполне был удовлетворён этим обычным сексом со Светкой, как-то сразу, буквально с первых ночей определив свою норму: два раза подряд... или две "палки", как говорили в станице. Витька успешно кидал свои "палки", одну за другой, с минимальной паузой, почти впритык, а потом засыпал, удовлетворённый и счастливый, чувствуя, как голая Светка прижимается к нему сбоку. И вот... нет, никогда он не думал, что это так сладко - ебать пацана.

Да, пацан ему нравился, но всё уже было сделано, Витька уже не чувствовал какого-либо возбуждения, и всё равно... всё равно оставалось что-то ещё... какая-то незавершённость, смутная неудовлетворённость, внутренняя невысказанность.

- Значит, я пойду? - полувопросительно проговорил пацан, осторожно приподнимаясь, чтобы взять откинутые Витькой в сторону свои трусы и шорты.

Что... что он может ему сказать? Всё, что могло случиться, уже случилось - этого пацана, если посмотреть на дело честно, он практически изнасиловал. Да, пацанёнок сопротивлялся, не хотел, а он запугал его, сломал его волю и получил то, что хотел получить. О чём теперь с ним, с пацаном, говорить? О чём вообще говорить с незнакомым парнишкой? Сказать ему, чтобы молчал, никому не рассказывал о том, что тут произошло, и пусть катится, пусть идёт на все четыре стороны, тем более что уже, наверное, поздно... Пусть идёт - какое, блин, ему, Витьке, до этого пацана дело?

- Подожди, - неожиданно проговорил Витька и, заметив, как вздрогнул пацан, застыв с нерешительно потянувшейся к своим трусам рукой, тут же, словно оправдываясь, торопливо добавил: - Ты не бойся, не бойся меня - я больше тебя не трону, ничего с тобой делать не буду. Просто мы ещё... ещё посидим десять минут, и всё... Посиди... - последнее слово Витька произнёс с неожиданной для себя самого просительной, почти умоляющей интонацией.

Пацан с недоумением посмотрел на Витьку и, ничего не говоря, так же медленно и нерешительно - осторожно - опустил рядом с собой на мешок свою тонкую руку, так и не дотянувшуюся до трусов. Интонация, с какой парень произнёс последнее слово, была совершенно новой, и пацан растерялся, не зная, к хорошему это или плохому.

 

страницы [1] . . . [3] [4] [5]

Порно видео Пацан сосет у пацана

Мчался поезд по России - вёз солдат на полигон...

... Лето. Парни молодые. Раздобыли самогон на каком-то полустанке - сразу стало веселей!.. И помчалась дальше пьянка, только слышалось:

"Налей!"

Наливали - и по-русски, опрокидывая в рот, пили парни без закуски... молодой ещё народ! Молодой и бесшабашный - пацаны, а не народ: ничего-то им не страшно, никаких у них забот, - машинист дорогу знает, старшина через вагон лейтенанту наливает тот же самый самогон, - AVE ЮНОСТЬ!

Поезд мчится. Ветер утренний упруг... И уже родные лица... И салага деду друг - на плечо салаге руку дед любовно положил... говорит ему:

"А ну-ка... ну-ка, Ваня, расскажи, сколько девок на гражданке перепробовать успел..." - Разговор во время пьянки (кто-кого-и-как-имел) для солдата самый первый, самый важный разговор... и, хотя порой без меры в разговорах этих вздор рядом с вымыслом и ложью без особого труда то и дело слышать можно, парни слушают всегда с неподдельным интересом, и зазорного в том нет - невозможно жить без секса в восемнадцать-двадцать лет. "... я её сначала стоя... потом раком..." - "А она?" СЕКС! Понятие святое для любого пацана.

Завораживают фразы... "Сжала хуй она очком..." Откровенные рассказы, от которых хуй торчком поднимается в казарме у салаг и у дедов... Говорят о бабах парни, не жалея крепких слов, и - чем мизернее опыт, тем подробней и полней повествуют они... чтобы не возникло у друзей подозрений всяких-разных, что ты пидор или лох... и иной парнишка страстно сочиняет, как он смог две! четыре! девять "палок" за один поставить раз!.. Кто-то скажет: "Это мало", и - уже другой рассказ начинается: "Однажды не слезал я с бабы ночь...", и все слушают, и каждый обсудить это не прочь... Ибо что ты за мужчина, если девственник ещё?..

Поезд мчится... И картина - Саня Ваню за плечо, словно брата, обнимает - не смущает никого, - Саня - дедушка, и парни (а их трое) на него смотрят с видимым почтеньем, - им, салагам, невдомёк, что для Сани - наслажденье тискать Ваню... паренёк, этот Ваня, миловидный... даже очень!.. Ване лет восемнадцать с половиной, и его - салагу - дед опекает, словно брата...

Ветер утренний упруг... Хорошо сидят солдаты под колёсный перестук... Саня. Ваня. Женя. Дима. Толик. - Пятеро бойцов... Пролетают рощи мимо - поезд мчится на восток. Гимнастёрки поснимали, вокруг ящика сидят - самогонку попивают да о бабах говорят...

Часто дедушки - садисты: прессингуют молодых так, что впору удавиться. Саня - дед не из таких: с молодыми без причины не бывает Саня строг, - настоящий он мужчина, а не пидор и не лох... Уточняет:

"Откровенно расскажи, Ванюша, нам... Обработал ты, наверно, не один десяток дам?"

И пока смеялись парни над изыском речевым, Саня щедро в кружку Ване самогончику подлил - чем пьянее Ваня будет, тем расскажет он полней... Путь далёк... а Саня любит наблюдать, как у парней от рассказов откровенных начинается в штанах шевеление...

"Наверно, у тебя был классный трах? Сколько девок было?" - Саня уточняет свой вопрос.

Самогонку выпил Ваня... к носу корочку поднёс - сделал вдох и сделал выдох. Улыбнулся:

"Хорошо..."

Ай да Ваня! Сразу видно, что уже не лопушок...

Поезд мчится. Утро. Лето. Под колёсами - страна... Вместе с Саней ждут ответа три салаги-пацана, - всем послушать интересно, и порочного в том нет - невозможно жить без секса, если ты не импотент!.. Только Ваня... то ли глупый... то ли - просто молодой, - растянув в улыбке губы, отвечает:

"Ни одной..."

Губы бантиком у Вани... и глаза - как васильки!

"Ни-од-ной?!" - в глазах у Сани промелькнули огоньки... словно две шальные пули, никого не зацепив, огоньки в глазах мелькнули и - погасли в тот же миг.

Саня - дед. Своё оттопал. Сане осенью домой... Слышал всякое... но чтобы говорили "ни одной" - чтобы в этом признавались, не припомнит он того!.. Ваня первый... ай да Ваня! Ни одной... А отчего?

Парни рты пораскрывали... Саня к Ване ближе сел:

"Что так? Или не давали? Или... сам ты не хотел?"

И в последней этой фразе вдруг послышался намёк: не парней ли пидарасил этот милый паренёк?.. Или... сам давал, быть может? И - приятели его... На лицо такой пригожий... и фигурка ничего... на щеках румянец нежный... не солдат, а херувим!.. Делать выводы поспешно не годится для мужчин, - Саня думает... и всё же мысль возникшая свербит: может быть такое? Может. Почему не может быть?.. Дело, собственно, не в этом, трахал баб ты или нет... Не по правилам ответил симпатичный этот шкет! У него была возможность о таком порассказать... Ври! проверить невозможно. Почему не стал он врать? Непонятно...

Поезд мчится. Ветер утренний упруг... На безусых юных лицах замешательство: а вдруг?..

И невольное томленье зарождается в груди... нет, ещё не вожделенье, - вожделенье впереди!.. А пока... пока по-братски на плече лежит рука:

"Ване с бабами ебаться не пришлось ещё пока..." - Саня словно размышляет под весёлый стук колёс, и... в ответ кивает Ваня, улыбаясь:

"Не пришлось..."

"Вань! А Дуню Кулакову часто трахал... или как?"

"Дуню трахать по приколу лет в восемнадцать, чудак", - вместо Вани отвечает Женьке Дима... Хохоток... Мимо рощи пролетают - поезд мчится на восток...

"Да? А вспомни: в карантине по ночам дрочил Вадим, - отвечает Женя Диме. - И не только он один... Как-то простыни сдавали перед баней с Лёхой мы, и когда мы их считали... вы прикиньте, пацаны... пятна высохшей кончины были сплошь на простынях!"

"Онанисты - не мужчины!"

"Ну! А разве спорю я?!"

Пацаны уже хмельные... А у Ванечки глаза голубые-голубые... Ни одной... зачем сказал? По наивности?.. А может, подаёт тем самым знак? Губы бантиком. Пригожий. Раскрутить его... а как? И досадно Сане очень, что они здесь не вдвоём... Не вдвоём они... а впрочем, самогон ещё нальём!..

Дед по кружкам разливает воду огненную...

"Х-ха!" - парни дружно выдыхают... и, поморщившись слегка, опрокидывают кружки лихо, запросто... до дна выпивают парни дружно!.. Под колёсами - страна... Ave юность! Поезд мчится на далёкий полигон...

"Не мужчины онанисты!"

"Ну, а я тебе о чём... я же, бля, спросил у Вани!"

Что-то слишком горячо говорят об этом парни...

Саня Ванино плечо гладит - медленно и нежно по плечу скользит рукой... Делать выводы поспешно не годится... но какой этот Ваня симпатяга!.. Нежно гладит по плечу дед смазливого салагу:

"Всё же я узнать хочу... Не давали бабы... или..." - по спине скользит рука...

Саня скрыто гомофилит, обнимая паренька... Все бахвалятся... а этот миловидный лопушок... ай да Ваня!

Утро. Лето. Поезд мчится на восток.

И, на Ваню сбоку глядя, Саня нежно... неспеша... по спине салагу гладит, предвкушением дыша... Ай да Ваня? - Ай да Саня! Любит Саня... пацанов! И готов он вставить Ване свою шишку между ног хоть сейчас! Такое дело. Саня - тайный педераст. Саня имидж себе сделал женолюбца (сколько раз перед сном неугомонно он о бабах говорил!), а в душе... в душе он гомосексуал и гомофил!.. Так бывает, и нередко: Казанова и плейбой на словах... а на поверку - под словесной шелухой - от других в глубокой тайне интерес совсем иной: парень думает о парне... Вот и Саня... он рукой Ваню вроде бы по-братски гладит запросто... а сам хочет с Ваней поебаться, - вот такой вот он пацан, этот Саня симпатичный! Жизнь двойная у него: на уме - одни мальчишки, а в речах - ни одного, и одни лишь только бабы, бабы, бабы на словах: сколько он их перелапал, перетрахал сколько... ах! О своих победах мнимых так взахлёб повествовал и словесные картины так искусно рисовал, что в казарме все решили: Саня - бабник ещё тот... многоопытный мужчина, целки рвущий без хлопот! А он пидор... и рассказы, как он девочек имел, доводя их до экстаза, - отвлекающий маневр, и не более: умело себе имидж сделал он...

А тут, бля, такое дело... да ещё, бля, самогон бабка выгнала на совесть - не первач хотя, но всё ж... пробирает! Мчится поезд... а мальчишечка хорош! Ваня-Ванечка-Ванюша - миловидный лопушок... отвечает простодушно...

Мчится поезд на восток... По России поезд мчится. Ветер утренний упруг...

Хочет Саня - и боится... он чего боится? Вдруг возомнят себя салаги мужиками на все сто... обоснованные страхи: Саня - дед, но всё равно это дело, бля, такое, что нельзя предугадать... салажата... но их трое, если... Ваню не считать, да и Ванечка... неясно, как себя он поведёт... нет, форсировать опасно, коль не знаешь наперёд, кто есть кто... а то нарваться можно, бля, на дураков: растрезвонят да смеяться потом станут - и готов новый имидж... а он Сане, новый имидж, ни к чему, - парни думают в казарме, что он бабник, и ему это, в принципе, удобно: предрассудков море, бля... а он бабник - и свободно Ваню лапает! Хотя... разве это полноценный кайф для парня? Суррогат!

Вот такая вот проблема... Саня смотрит на ребят: Ваня, Дима, Толя, Женя... между ног уже гудит! Но, скрывая вожделенье сладострастное, сидит репутации заложник под весёлый стук колёс... Мужеложец? Мужеложник? Лингвистический вопрос. А на деле: сделать надо, чтоб не поняли юнцы, что для дедушки услада - пососать у них концы... а потом - поставить раком... окунуться с головой в наслаждение!..

Однако - вместо этого - рукой Саня Ваню гладит нежно вроде в шутку по спине, и скользит рука неспешно, - мчится поезд по стране... пролетают мимо рощи... пьют солдаты самогон... Были б двое - было б проще! А их четверо... да он - мужеложник? мужеложец? Несущественный вопрос, когда хочется под кожу вставить парню и взасос целовать неутомимо алый бантик сочных губ... Вот такая вот картина: Саня - "бабник"-гомолюб...

"Ну, так... - Саня повторяет, глядя в Ванины глаза, - тебе бабы не давали? Или..." - вновь не досказав, оборвал себя он снова... может, кто-то из салаг скажет первым это слово? Что у них там в головах?.. Ух! гудит уже промежность - хуй у дедушки стоит...

Ваня смотрит безмятежно. Улыбаясь, говорит:

"Просто, парни, не просил я".

"Не просил? А почему? - встрепенулся тут же Дима. - Вань, я что-то не пойму... Не просил у баб до службы... Может, Вань... ты пидарас?"

"Ха-ха-ха!" - заржали дружно Женя с Толей.

"Целый час мы про баб его пытали... а ты, Ваня... может быть, их не любишь?" - углубляя тему секса, говорит Женя, и - за Женей сразу, тему двигая вперёд:

"Баб не любят пидарасы!" - голос Толя подаёт...

ПИДОР! Вылетело слово, и оно - не воробей, - после вывода такого или в морду сразу бей, или... если правда это, приспускай с себя штаны!

Саня замер - ждёт ответа... Ждут ответа пацаны... Вроде - шутка, а на деле... а на деле - не поймёшь... Парни явно захмелели... да и Ванечка хорош - смотрит весело, беспечно... что теперь ответит он, миловидный этот птенчик? Поезд мчит на полигон... Слово сказано. И Саня - "Казанова" и "плейбой" - смотрит искоса на Ваню: неужели он такой, этот Ваня?.. неужели это правда?! Вот те на... Смотрит Саня с удивленьем на салагу-пацана так, как будто бы не верит, что такое может быть...

За открытой настежь дверью телеграфные столбы пролетают, словно вешки... "Пацанов ебал, пацан?" Ай да Толя! Пересмешник? Или... хочет? Или пьян?

"Это как?" - смеётся Ваня.

"Жопой!" - Толя говорит, и опять смеются парни, а в глазах уже горит вожделение... и Дима, отсмеявшись:

"Отвечай!" - говорит нетерпеливо... и - как будто невзначай, машинально - Саня сзади, теребя ремень брючной, через брюки жопу гладит у салаги... над рекой по мосту вагон промчался, и не видят пацаны, как засовывает пальцы Саня в Ванины штаны, - тот сидит, не возражая... Ай да Ваня!.. Что теперь?

Дед, салагу продолжая нежно лапать, под ремень руку всовывает дальше, нетерпением горя... машинально - не иначе! - пальцем кожу теребя, на салагу дед не смотрит, - пол-ладони под ремнём... А что Ваня? Ваня вроде и не чувствует ладонь! Рядом Дима, Толя, Женя. Поезд мчит на полигон. Утро. Лето. Вожделенье. Ave юность!

"Самогон наливайте!.. Я за дружбу предлагаю выпить вам, - поднимая свою кружку, дед салагам-пацанам говорит, слова чеканя. - Чтоб всё было заебись!"

Поднимают вслед за Саней парни кружки... Ave жизнь! Пусть порой она лукавит... выпивают разом все. Саня дальше:

"Я не знаю, пидарас ли Ваня... Мне, - Саня врёт, - не доводилось пацанов ебать в очко... пацанов не приходилось, а вот девочек рачком я ебал, и не однажды, - не краснея, на ходу сочиняет Саня. - Даже ставил раком не одну..."

"Ну, и как? - в штанах у Толи хуй, как каменный, стоит. - В жопу трахаться прикольно?"

"Классно! - Саня говорит. - Но то бабы были... бабы, а не парни! Вот в чём суть", - уточняет Саня, дабы не подумал кто-нибудь, что он пидор - что желает с пацаном покайфовать... Пусть салаги предлагают Ваню в жопу попихать... а он как бы согласится, типа: раз - не пидарас...

Саня хочет!.. Но боится бедный Саня каждый раз, что подумать кто-то может, что он любит пацанов, - в мыслях Саня мужеложит, а на деле - не готов к пересудам... и, скрывая свою тайну, он хитрит: о парнях в душе мечтая, лишь о бабах говорит... Не бунтарь и не герой он, и - у времени в плену - сам себе придумал роль он Казановы - к пацану прижимаясь как бы в шутку, ниже пояса рукой Саня Ваню гладит будто машинально, - он "плейбой", и теперь... не разрушая имидж, сделать надо так, чтобы парни не узнали, кто на деле он... а как это сделать?..

Утро. Лето. На далёкий полигон поезд мчится... надо это сделать так, чтобы потом салабоны не шептались, что он пидор, за спиной... и друзья чтоб не смеялись, говоря, что голубой...

Губы бантиком у Вани... не брыкается - сидит... Саня в мыслях уже вставил Ване в жопу... говорит:

"Я не знаю... если Ваня в самом деле пидарас..."

"Тогда пусть... - перебивает Саню Женя, - в жопу даст!"

Ай да Женька! Молодчина! И, не зная сам того, помогает Сане Дима:

"Поебёмся... а чего? Если Ваня нам подставит..."

"Почему не трахнуть, бля? Ведь никто же, не узнает..." - говорит Толян, сопя.

Парни явно захмелели... парни - все! - возбуждены.

"А чего... на самом деле, Сань, давай с него штаны сдёрнем, и... всего по разу!"

"Не ломайся, Ваня! Мы никому потом не скажем..."

Распалились пацаны... и, друг друга дополняя, вроде в шутку говорят... салабоны... Саня знает эти шутки: у ребят залупившиеся шишки поднимают брюки вверх... захмелевшие мальчишки... перетрахал бы он всех!

Испытующе на Ваню Саня смотрит - типа "как? может, правда ему вставить?" - типа думает... рука - тоже типа машинально - сзади медленно скользит под ремнём... кайфует Саня! А что Ваня? Он сидит - типа "лапай, мне не жалко, не убудет от меня", - хуй у Сани, словно палка... У парней глаза горят...

"Саня! Он не возражает... Ты ж не против, Ваня?"

"Нет", - Ваня кротко отвечает... ОХУИТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ!!! Без каких-либо ужимок - типа "я не пидарас!" - "нет" сказал невозмутимо: нет, не против... значит, даст?!

На мгновенье Саня замер: неужели п е т у ш о к симпатичный этот Ваня? Вот те, бля, и лопушок... Парни разом протрезвели.

"Ни хуя себе... ты нам... в жопу дашь?" - не сразу верит Женя собственным ушам, и не сразу верит Дима:

"Ты... очко... подставишь сам?!"

"А чего... - невозмутимо отвечает Ваня, - дам".

Переводит взгляд на Женю, Смотрит Толику в глаза... и - ни капельки смущенья! Ай да Ваня!.. Облизал Толя губы возбуждённо - хуй в штанах давно стоит, словно кол... Непринуждённо хмыкнув, Ваня говорит:

"Вы ж хотите... или, может, это всё пустой базар?"

Ай да Ванечка! Пригожий... васильковые глаза...

"Но хочу сказать я сразу: я, как Саня... - Ваня врёт, - с пацанами, бля, ни разу... никогда... ни в зад, ни в рот не ебался..."

"Целка, что ли?" - Женя Диме подмигнул.

"Целячок!" - хихикнул Толя.

Рассмеялся Ваня:

"Ну... типа целки, если сзади посмотреть на пацана..."

"Ничего! Сейчас засадим в твою попочку сполна! - обещает Ване Дима. - У меня уже стоит..."

"Мужики! Без вазелина в жопу... - Толя говорит, - насухую не полезет..."

"Бля, Толян... да ты знаток, - рассмеялся Саня, - если знаешь в деле этом толк!"

"Я? Откуда? Я не знаю!" - Толя вдруг заегозил...

"Врёшь, поди!" - со смехом Саня Толе пальцем погрозил.

Толя тут же:

"Я не знаю! Я так слышал! Говорят..."

"Да? - и Саня, наблюдая, как у Толика горят щеки, вспыхнувшие разом, улыбается: - Ну-ну... Все мы здесь... не пидарасы, - Саня Толю подъебнул... успокоил! - Если даже попихаемся разок..."

"Пацаны, а если смажем маслом сливочным? Чуток в котелке осталось масла... масло сливочное... как?" - потирает сладострастно через брюки свой долбак Дима.

"Классная идея! Ну, Ванёк... снимай штаны!" - предлагает Ване Женя.

"А кто первый, пацаны?"

Замешательство... Кто первый? Было б это тет-а-тет... Улыбнулся Толя нервно:

"Может, Саня?"

Саня - дед, и по праву должен шишку вставить первым... но ведь он, Саня, бабник... и парнишку в жопу трахать - не в облом ему будет?.. Поезд мчится. Ветер утренний упруг... На безусых юных лицах нетерпение...

"Подруг у меня немало было... что об этом говорить! Трахал спереди и с тыла на гражданке... Может быть... для сравнения... разочек трахнуть в жопу пацана?"

Ай да Саня! Маскировщик... тянет медленно слова - типа... думает-решает, трахать Ваню или нет... а внутри всё полыхает от желания!.. Но дед не торопится - он типа сомневается: ебать?..

"Сань, давай!" - торопит Дима.

"Ваня будет вам давать!" - дед салагу поправляет.

"Ну, естественно, что он! Что я, Сань, не понимаю? Первый ты, а мы потом..."

Ваня слушает с улыбкой под вагонный стук колёс, как упрашивают пылко парни Саню... и без слёз невозможно это видеть, - да, не знает... а рукой шарит сзади, словно пидер... бабник, бля - не голубой!.. Раскусил салага деда: бабник... "бабник" еще тот!

Догорает сигарета... и, растягивая рот в нерешительной улыбке, Саня смотрит на салаг - удивляясь типа: прытки вы, ребята... - и в глазах нерешительность у Сани: трахать Ваню или нет? Ай да дедушка! Не знает - "сомневается"... Ответ, возбудившись не на шутку, ждут салаги от него, - Саня роль играет, будто никогда и никого не попихивал он в попку, не давал как будто сам... Пыль в глаза пускает ловко... вот такой вот он пацан!

"Вы хотите, чтоб я тоже... в папу-маму поиграл? Вместо бабы... бля, а может, нехуёво это?.. - Встал Саня с ящика. - А ну-ка... иди, Ванечка, сюда! - протянул он Ване руку. - Дайте масло! Никогда с пацанами не ебался..." - по привычке Саня врёт.

Продолжая улыбаться, Ваня с ящика встаёт... Боже правый! до чего же этот Ванечка хорош... стройный... ладный и пригожий... улыбается...

"Ну, что ж... - Саня сдерживает нежность - не годится деду быть суетливым... и - неспешно дед салагам говорит: - Посидите пока, парни... подождите... мы сейчас... - И, подталкивая Ваню в дальний угол - на матрас, добавляет, усмехаясь: - Только пробу я сниму... Как ты, Ваня?"

Улыбаясь, тот в ответ:

"Мне самому интересно..."

Ай да Ваня! Интересно ему, бля...

"Хорошо..." - смеётся Саня, через брюки теребя хуй, напрягшийся до боли... а на ящиках сидят, наблюдая, ещё трое - тоже... тоже теребят через брюки свои шишки!

Вроде, бля, уже бойцы... или, бля, ещё мальчишки? Теребя свои концы, наблюдают... Саня задом к себе Ваню повернул... О, СЛАДЧАЙШАЯ УСЛАДА - ВСТАВИТЬ В ЖОПУ ПАЦАНУ! Если б были они двое... разве так бы начал он?

Смотрят Женя, Дима, Толя... Снова речка... Рубикон? По мосту вагон промчался, громыхая...

"Что он, бля, - шепчет Толя, - растерялся... Пацаны, за Саней я..."

"В жопу хуй тебе, - бормочет Дима. - Я буду за ним..."

"Помолчите!" - Женя хочет... хочет тоже быть вторым!..

Хочет Толя. Хочет Женя. Хочет Дима... А в углу, предвкушая наслажденье, под колёсный перестук через брюки, стоя сзади - предвкушением дыша - Саня зад упругий гладит, - ах, как попа хороша!!!

Громыхая, поезд мчится на далёкий полигон... На безусых юных лицах нетерпение... и он, расстегнув штаны на Ване, их рывком спускает вниз! Попа! Попка! Попенгаген! Шепчет Саня:

"Наклонись..."

Попа белая, как мрамор... кожа нежная... ох, бля! Наклонившись, Ваня замер, ноги шире разведя... Смотрит Саня... он бы впился в этот зад губами... ох! Саня, кажется, влюбился в салабона... между ног облизал бы я парнишку... - Саня думает, сопя, - отсосал бы ему шишку... норку вылизал бы я... если б здесь мы были двое... салабоны сзади... Мнёт через брюки хуй свой Толя. Дима ждёт. И Женя ждёт... Саня брюки свои тоже расстегнул - и вниз они соскользнули...

"Осторожно, - Ваня шепчет, - не порви..."

"Не порву... - и Саня пальцем, сунув руку в котелок, зачерпнул побольше масла. - Наклонись ещё чуток..."

Ваня ниже наклонился - половинки разошлись... Утро. Лето. Поезд мчится... хуй тугой, задратый ввысь, Саня смазал... потом Ване маслом сливочным очко тоже смазал... и - направил... в отдалении - молчком - сидят Женя, Дима, Толя... Саня плавно надавил - Ваня, дёрнувшись от боли, застонал негромко... и хуй вошел, разжав тугое плотно сжатое очко!..

Парни... Дело молодое... Кто осудит их?.. Ничком, чуть постанывая, Ваня опустился на матрас - и, вжимаясь в него сзади, хуй по яица - экстаз! - Саня медленно засунул...

Утро. Лето. Поезд мчит, громыхая... Ave юность! Может быть? Не может быть? Содрогаясь, парень парня в жопу трахает, сопя... Лопушок. Салага. Ваня. Наслаждение...

"Ох, бля! - Возбуждённо шепчет Толя. - Я за Саней... пацаны, я за Саней!" - и невольно трёт он хуй через штаны, предвкушая наслажденье...

Три салаги - полукруг, - ожидание... сопенье... Оглянулся Саня вдруг... Женя, Толя, Дима... торсы обнаженные... а что? План возник молниеносно. Женя, Дима, Толя... кто?

Из дыры, как из духовки, Саня вытащил долбак... красно-бурая головка, словно слива...

"Саня, как?" - приподнялся Толя тут же. - Заебись?"

"Нормально, бля! С пацаном ничуть не хуже, чем с бабцами!"

"Теперь я!" - отодвинув резко ящик - обгоняя пацанов! - доставая хуй торчащий из расстёгнутых штанов, Толя мигом рядом с Ваней оказался... А что тот? Ничего. Очко подставив, преспокойно Ваня ждёт...

Подскочили Женя с Димой, стали рядом, - вчетвером парни Ваню окружили... Поезд мчит на полигон... Брюки спущены у Сани - напряженный хуй стоит...

"Ну, вы что? Давайте, парни, раздевайтесь!" - говорит дед салагам.

В самом деле! Послетали брюки вниз... Голый Дима. Голый Женя. Голый Толя... Заебись! Парни классные... что надо! Попы голые... пиздец! Брюки сняты, и преграды никакой уже... Конец Толя смазывает маслом... предвкушением дыша, Саня смотрит сладострастно... ах, как попа хороша!..

Попа. Попка... Интересно: Толя - целка или нет? Распинался, что он честный: не ебался, - смотрит дед на салагу - у салаги очень даже ничего... аккуратный попенгаген!.. Парень голый... и его уговаривать не нужно - сам спустил с себя штаны! Кто поверит, что до службы не ебался...

Пацаны - голый Дима, голый Женя - обнаженные бойцы, с превеликим наслажденьем теребя свои концы, наблюдают... Толя к Ване подошел вплотную...

"Бля..." - вскрикнул Ваня, - Толя вставил и - задёргался, сопя...

Сладострастно зад сжимая, приоткрыв от страсти рот, шпилит в жопу Толя Ваню: хуй то вынет, то воткнёт... Слева Женя... Справа Дима... Сзади... Саня подошел - две тугие половины тронул Саня:

"Хорошо?"

"Классно!" - Толя оглянулся.

"Для сравнения хочу... - Саня Толе улыбнулся. - Дай-ка... тоже подрочу..."

"Сань, ты что?!" - у Толи мигом стали круглыми глаза.

"Стой спокойно!" - Саня тихо не сказал, а приказал... две тугие половины - Толя задом закрутил - дед ладонями раздвинул, хуй рукой перехватил и - направив его тут же, надавил залупой...

"О-о-о!"

Глубже... глубже... ещё глубже... дед в салагино очко утопил свой хуй по яйца - вставил Саня Толе в зад!

"Где же целка? - рассмеялся. - Дырка - тоже без преград..."

Ай да Саня!.. А что Толя? Закричал на весь вагон - завопил пацан от боли, и... притихший, с двух сторон - сзади-спереди - зажатый, животом на Ваню лёг... Паровозик - три солдата... место стыка - между ног... Справа Дима. Слева Женя. Смотрят оба, охуев: ничего себе... сравненье. Для сравненья... будет всех Саня трахать?! Ай да Саня! Разошелся... бабник, бля!.. Ване вставил... Толе вставил... теперь жопа будет - чья?

Дима - целка. Женя? Тоже никогда до службы в зад не ебался... Ну, и что же? СЕКС НЕ ВЕДАЕТ ПРЕГРАД! Пролетают рощи мимо под колёсный перестук...

Ваня. Толя. Женя. Дима. Наебались... Снова в круг вокруг ящика садятся - разливают самогон... Женя шутит - хвать за яйца Диму! Тот ему:

"Потом..."

Саня сбил резьбу у Жени. И у Димы тоже сбил... Юность... Лето... Наслажденье... Сане Ваня засадил - кончил в деда пухлогубый миловидный лопушок!.. Перетрахали друг друга... до чего же хорошо!..

Саня - пидор. Ваня - пидор. Толик - тоже пидарас... Дима с Женей? Неофиты: поебались в первый раз, и - понравилось им это... даже очень! Заебись!.. Пьют за дружбу... Ave лето! Саня счастлив... ave жизнь!

Поезд мчится... подолбились пять мальчишек от души - побратались, породнились... осуждать их не спеши, мой читатель непредвзятый, если сам ни разу ты так не делал... а ребята наебались от души!

AVE СЕКС!.. Под небом синим голубой катил вагон - мчался поезд по России, вёз солдат на полигон...

*****

ЮНЫЕ ПРИКОЛЬЩИКИ

Кабинка с бочкой - летний душ. Вода чуть капает...

"Андрюш... ты словно целка... ну, Андрюша! Один разок... - Кабинка душа. Июльский вечер. - Ну, давай..."

"Пусти, - Андрей смеётся. - Ай! насилуют..." - он верещит.

"Дурак! Чего ты... не кричи!" - Максим Андрею зажимает ладонью рот.

"Пускай узнают, какой ты... пусть узнают все, какой ты гнусный гомосек..." - Андрей, мыча из-под ладони, кусает Макса.

"Сука, больно!" - Макс убирает быстро руку.

Андрей смеётся:

 

"Я не сука... Я же не баба... я пацан... Пусти, Максим! Сказал: не дам!"

Максим Андрея обнимает - в лобок вдавившись, прижимает приятеля к дощатой стенке, стараясь сжатые коленки ногой своей раздвинуть врозь, - Андрюша задом крутит:

"Брось! Не дам сегодня... отъебись..."

Макс умоляет:

"Ну, не жмись... ну, ты чего... давай сейчас..."

"Ты, Макс, как будто пидарас..."

"Ага, а ты как будто нет", - Максим парирует в ответ...

Горяч Максим, нетерпелив: за зад Андрея обхватив, о хуй Андрея трётся хуем...

"Давай, Андрюха, покайфуем... давай... - настаивает, - ну!.. Ведь всё равно же натяну... - Он задом дёргает, сопя. - Мы не уйдём... пока тебя... я здесь не выебу... в очко... - У Макса хуй стоит торчком. - Чего ломаешься, Андрюш..."

Станица. Вечер. Летний душ. Два пацана в кабинке тесной. Андрей - из города, неместный. Светловолос... голубоглаз... с упругой попочкой... и Макс, лаская попочку, сопит... Андрей брыкается:

"Пусти..."

Вращая задом, он смеётся.

"Пусти! - он Максу не даётся. - Я же сказал... что я не дам..."

Ух, и приколистый пацан!.. Максим Андрея умоляет, но тот лишь попочкой виляет, пугая Максу:

"Закричу... пусти, Максим! Я не хочу..."

Он дразнит Макса каждый раз: то скажет "я не пидарас, чтоб в жопу пидарам давать", то - "я не дам тебе ебать", то - "надоело мне ебаться", то начинает вырываться и говорит, что он т у д а не даст Максиму никогда... а сам при этом крутит задом - Максима дразнит...

О, услада - смотреть, как Макс его желает, как просит Макс, как умоляет... Андрей - прикольщик ещё тот!.. Станица... Вечер... Огород... Два пацана в кабинке душа - друзья-ровесники... Андрюша виляет попкой:

"Отпусти..."

"Сначала выебу..." - Максим о хуй Андрея хуем трётся... борьба... сопение... смеётся Андрей... сопение сильней... Макс распалился... и Андрей, вдруг обнимая Макса жарко, разводит ноги.

"Мне не жалко, если ты хочешь... хочешь, да?"

Ещё бы! Макс готов всегда в свои неполные шестнадцать с Андреем в попку поебаться! Для Макса кайфа слаще нет... и - жарко выдохнув в ответ:

"Хочу!" - Максим Андрея в губы целует яростно и грубо, и... это нравится Андрею: Андрей от грубости балдеет... Макс его тискает... сжимает... Андрюша Макса обнимает... взасос приятели сосутся - хуями друг о друга трутся и, возбуждённые, сопят...

Хуи пружинисто стоят у пацанов в 18 лет, и никаких препятствий нет: Максим Андрея ставит раком... хуй у Максима словно факел... и, разведя две половины, он пальцем дырку вазелинит и палец всовывает чуть, как будто намечает путь перед решительным вояжем... потом залупу свою мажет... и - хуй в Андрюхино очко вгоняет яростным толчком... рывком вытаскивает - вдох и снова выдох - между ног хуй исчезает... Макс сопит... толчками дёргаясь, стоит Андрюша раком... Макс ебёт - Андрей Максиму поддаёт, расставив ноги: выдох! вдох! - огонь пылает между ног...

ГОМОЛЮБОВЬ В КАБИНКЕ ДУША: Максим насилует Андрюшу, который... время не теряет: в кулак намыленный вгоняя хуй напряженный, себе сам Андрюша дрочит... ну, пацан! Вместо того, чтобы потом в очко Максиму всунуть, он кайф ловит спереди и сзади одновременно!.. Его факел в руке пылает! Наслажденье! Как птицы, бьются два сопенья в кабинке душа: выдох! вдох! Огонь пылает между ног!..

Два пацана... один другого в очко ебёт - что здесь такого? А ничего! Нормальный секс. Хвостом помахивая, Рекс скребётся лапами снаружи, - два пацана в кабинке душа...

Хуй в кулаке сжимая, первым Андрей выстреливает спермой себе в лицо... прикольщик, блин!

"Хо!" - резкий выдох, и Максим, вдавившись в зад, кончает тоже: в очко горячее - под кожу - спускает он... дрожат колени... Макс замирает в наслажденье...

Станица... лето... вечер... юг... Андрей Максиму лучший друг, и лучший друг Максим Андрею: кайфуют... тащатся... балдеют два пацана - два шалопая... Андрей - прикольщик, и пугает он перед еблей каждый раз Максима: "я не пидарас", "давай завяжем с этим делом", "мне, Макс, ебаться надоело", "какая гадость! ты туда не всунешь больше никогда", а Макс доверчив, простодушен, он умоляет... и Андрюша в душе кайфует, глядя, как Макс его хочет... вот чудак!

Уразуметь Максим не может, что он, Андрюша, любит тоже ебаться в жопу с юных лет, - Андрюша этот свой секрет не раскрывает перед Максом, и Макс, считая, что ебаться Андрей не любит, каждый раз его упрашивает...

"Макс... ну, ты приколистый пацан! - Андрей, откручивая кран, смеётся. - Мы второе лето с тобой ебёмся... Разве это не извращение? - Андрюша, со смехом фыркая под душем, ладонью попку подмывает. - А если кто-нибудь узнает? Вообрази... - Андрей смеётся, - какой вокруг тебя начнётся круговорот из пересудов..."

"Я же рассказывать не буду. И ты, Андрюха... не ори, когда хочу я тебя... и, когда хочу я, не брыкайся..."

"А ты не лезь... не извращайся!"

"А может, я в тебя влюблён..."

Андрей в ответ:

"А я причём? Твои проблемы... бля, любовь!"

Андрей Максима дразнит вновь. Максим намыливает плечи... Два пацана... Обычный вечер... В кабинке душа - полумрак... Андрей смеётся - и никак уразуметь Максим не может, что друг, прикалываясь, тоже в душе его, Максима, любит...

"Сегодня дискотека в клубе, - Макс переводит разговор... Любовь?.. Об этом до сих пор они ещё не говорили... - Пойдём приколемся?" - И, мыля припухший хуй, он на Андрея глядит смущённо, сам не веря, что он, пацан, сейчас впервые в любви признался...

Голубые друг друга любят... а они? С утра до вечера все дни проводят вместе... ну, понятно: друзья... ровесники... приятно им вместе быть - они друзья... Сплошь парни дружат, и хотя не все друзья между собой ебутся... да, ебутся... ой! Максим запутался совсем... Ебутся? Да. А между тем, он про любовь проговорил...

"Пойдём приколемся, - подмыл Андрюха попу, - если хочешь. Иди под душ... а то раздрочишь сейчас опять - полезешь вновь... ведь у тебя ко мне любовь... - Андрей смеётся. - Или, может, ты пошутил? И хуй под кожу вгоняешь просто потому, что хочешь... а? Я не пойму, меня ты любишь... или просто ебаться любишь? Я серьёзно... Меня... меня ты любишь, Макс? Или ты... просто педераст - любитель мальчиков, мужчин?.. А? Что? Не думал ты, Максим?"

А ведь и правда - он об этом ещё не думал... (Прошлым летом случилось всё само собой: сидели вечером... домой все пацаны уже ушли... Андрей сказал ему: "Пошли на сеновале полежим..." - спать не хотелось, и Максим на сеновал пошел с Андреем... и там... впервые отымели они друг друга - в рот и в зад, и... это был такой умат!.. Андрей у Макса отсосал... потом Максим Андрею дал - Андрей резьбу сорвал Максиму... потом он ноги сам раздвинул, и Макс Андрею вставил тоже... друг друга в зад отмужеложив, они расстались, когда стало уже светать...) Андрей лукаво на друга смотрит - перед ним стоит в смущении Максим...

Два пацана - два юных друга: один Максим, другой Андрюха... Хуй в кулаке твердеет снова... любовь... как сладко это слово проговорить сейчас... а как?

Максим, сжимая свой кулак, невольно двигает рукой... ведь он, Максим, не голубой, чтобы любить ему Андрея... или... он любит? В самом деле, это - любовь, если ни дня врозь не бывают они? Бля! вконец запутался Максим... вот он, Андрюха, перед ним... сказать: "ЛЮБЛЮ ТЕБЯ", а он, этот Андрей, над ним потом смеяться будет... или нет?..

Хуй затвердел... и Макс в ответ - вместо ответа? - просит вновь:

"Давай ещё..."

"Это любовь?" - Андрей смеётся.

"Я не знаю..."

"А ты подумай! - предлагает Андрей Максиму... и опять он крутит задом. - Я не блядь! Максим, не лезь ко мне, пусти! Ты извращенец... без любви я не согласен! Слышишь, Макс? Ты извращенец... пидарас..."

Макс умоляет:

"Ну, Андрюш..."

Станица... Вечер... Летний душ. Два шалопая в полумраке... Андрей Максима ставит раком... Потом Максим Андрея вновь в очко "насилует"... Любовь?

****

ТРОЕ В КУСТАХ, НЕ СЧИТАЯ КУКУШКУ

Июнь. Река. Сверканье брызг. Звенящий смех. Весёлый визг. Пляж деревенский - шум и гам. А в стороне - кусты... и там, развесив плавки для просушки, под кукование кукушки два загорелых дочерна вихрастых голых пацана друг другу дрочат писюны... и оба так увлечены этим занятием прикольным - взаимным траханьем ладоней, что за сопением не слышат, как подошедший тихо Миша бесшумно ветви раздвигает и, улыбаясь, наблюдает за удовольствием друзей... Хуй у него твердеет...

"Эй! - он окликает из кустов разгоряченных пацанов и... вслед за окликом внезапно сам появляется. - Приятно?"

Как снег на голову! Врасплох пацан застукал пацанов... Разжались мигом кулаки... испуг на лицах...

"Мужики! - смеётся Миша беззаботно. - Отстали вы... сегодня модно ебаться в попу... или в рот... А вы?"

Мальчишки на живот невольно смотрят - хуй у Миши торчит из плавок алой крышей почти до самого пупка, - два малолетних мужика молчат, смущенные, в ответ...

Смеётся Миша:

"Вижу, нет принципиальных возражений, чтобы слегка осовременить библейский способ, каким вы здесь были так увлечены..."

Мальчишки, плохо понимая, на Мишу смотрят.

"Предлагаю начать с минета... Или в зад хотите сразу?" - На ребят, стоящих рядом, сморит он беспечно, весело... как лом, из-под резинки узких плавок хуй выпирает крышей алой...

Молчат смущённые друзья... А Миша им:

"Ну, ладно... я вам покажу, как делать это. Начнём, я думаю... с минета. Учитесь, бля!" - и перед Женей, не допуская возражений, он сам на корточки садится, и... не успели удивиться два пацана, как Миша в рот берёт писюн у Жени... тот на Мишу смотрит обалдело...

Бля, до такого беспредела не доходили они с другом ещё ни разу... но испуга на пацанячих лицах нет: им по тринадцать уже лет, а в этом возрасте мальчишки хотя бы просто понаслышке, но уже знают, что есть парни, которым нравится орально ебать других парней, и это - известно тоже им - минетом зовётся, и минетчик тот, который любит, чтобы в рот ему вставляли пацаны свои тугие писюны...

Испуга нет. И страха нет... пацан сосёт... это минет? Им любопытно... даже очень! Пусть пососёт он, если хочет - им, пацанам, ничуть не стыдно! Наоборот, им любопытно...

Пацан сосёт писюн у Жени... о бля, какое наслажденье!.. И ни смущенья, ни стыда у парня... бля... вот это да! Губами жарко обжимая упругий столбик, он ласкает головку нежную во рту - ПАЦАН ДРУГОМУ ПАЦАНУ СОСЁТ В КУСТАХ... а с ними рядом ещё один - горящим взглядом на это смотрит... Трое их в кустах зелёных... на двоих наряд Адама... а на Мише лишь плавки узкие, и пышет хуй залупившийся оттуда... Балдеет Женя... это круто!

Кайф! Наслаждение! О, бля... то членик нежно теребя горячим влажным языком, то вновь вбирая целиком упругий членик себе в рот, у Жени Миша хуй сосёт... Кайфует Женя... и невольно разводит ноги:

"Ух, прикольно..."

Июнь. Кусты. Палящий зной... Не отрывая губ, рукой у пацана другого задик неторопливо Миша гладит и... палец втискивая между двух половинок, Миша нежно тугую дырочку щекочет - очко другому Миша дрочит, и тот, другой, не возражает...

Кукушка, смолкнув, улетает подальше от стыда такого... а для мальчишек это ново - они сопят от возбужденья...

"Ну? - отстраняется от Жени на корточках сидящий Миша. - Ты забалдел уже, я вижу... А? Это лучше, чем рукой?"

И тот, довольный, головой, на Мишу глядя сверху вниз, кивает:

"Лучше... заебись! А почему... не до конца?"

"Ещё успеешь..." - и мальца рукой по попе Миша гладит, лаская нежно голый задик.

"А у меня?.. - бормочет Слава и, глядя в сторону лукаво, член направляет Мише в рот. - Мне не сосали еще... вот..."

"И у тебя... взрыхлю я попку! Но не сейчас..."

И Миша ловко переключается на Славу...

О, эта юная забава!.. Между ногами сладкий зуд... Все моралисты нагло врут... или лукаво лицемерят, что так нельзя... на самом деле как это классно, как кайфово!..

Для двух мальчишек это ново - торчат два нежных хоботка, как два раскрывшихся цветка, и смотрят сверху пацаны, как их тугие писюны сосёт пацан непринуждённо, - приятно, бля... и возбуждённо бросая друг на друга взгляды, два пацана кайфуют...

Рядом, всего в ста метрах от кустов, в которых Миша пацанов ебёт губами, крики, визг... сверканье радужное брызг... а здесь, в кустах, совсем иное: перед сидящим Мишей стоя два загорелых дочерна вихрастых голых пацана поочерёдно Мише в рот вставляют членики - и тот, одновременно им лаская тугие дырочки - буравя две целки пальцами своими и гладя ноги им и спины, у них сосёт попеременно, и для мальчишек, несомненно, это приятней во сто раз, чем онанировать, - экстаз, кайф, удовольствие - всё разом!

Но не доводит до оргазма мальчишек Миша - он встаёт:

"А у меня кто пососёт? - и, с себя плавки приспуская, он хуем весело играет, как будто дразнит пацанов. - Мой мальчуган уже готов... Кто первым будет, пацаны?"

Слегка мальчишки смущены... но лишь слегка - скорей для вида изображают, что им стыдно, и то - всего лишь на минуту... ведь вообще-то... это круто - хуй пососать... хотя бы раз...

Смеётся Миша:

"Это класс!"

Сооблазнительный конец... как парниковый огурец, хуй, залупившийся упруго, торчит... и смотрят друг на друга два загорелых дочерна вихрастых голых пацана...

"Вы, мужики, боитесь, что ли? Это же кайф! Хотя... неволить и уговаривать не буду... - смеётся Миша. - Может, круто это для вас? Я в смысле том, что, может быть... для вас в облом писюн сосать? Я предлагаю... бля, посмотрите вы, какая... какая классная игрушка!.. Ну?.."

Прилетевшая кукушка опять вблизи закуковала... и возбуждённо смотрит Слава на Женю - друга своего:

"Ты как"

"А что... я ничего... Давай попробуем..." - и Женя на Мишу смотрит.

"На колени, - смеётся Миша, - становись..."

Его залупа рвётся ввысь... и хуй пружинисто упруг... Губ разомкнутых алый круг... и Миша, хуй свой направляя, сначала Славику вставляет - на вкус попробовать даёт, и тот старательно сосёт, обжав губами ствол упругий... Сжимая членик свой, на друга нетерпеливо смотрит Женька, стоящий рядом на коленках, - бля, любопытно - ещё как! - на вкус попробовать долбак, и он, на Славу глядя, ждёт... а тот во вкус вошёл - сосёт, на хуй нанизывая губы... солоноватый вкус залупы приятен - хуй вбирая в рот, пацан старательно сосёт...

Потом, сопя от возбужденья, упругий член ласкает Женя во рту горячим языком...

И снова Слава... и потом опять... Услуга за услугу! - поочерёдно, друг за другом, став перед Мишей на колени, сосут они... Густая зелень их укрывает. Лето. Зной...

В который раз:

"Ого, какой!" - бормочет Слава восхищённо и вслед за Женей возбуждённо губами снова вдоль ствола скользит, кайфуя, - голова как будто маятник у Славы... КАЙФ! УДОВОЛЬСТВИЕ! ЗАБАВА! Тугой, слегка солоноватый у Миши хуй... сосут ребята поочередно... жадно лижут залупу красную у Миши одновременно с двух сторон, и... еле сдерживая стон, хуй оторвав от пацанячих сосущих, лижущих, горячих неутомимых губ - кайфуя! - из залупившегося хуя он, содрогаясь, выпускает струю тугую - долетает она до листьев... и за ней летит вторая, - апогей!!!

Оргазм! Сладчайшее мгновенье! Кончает Миша...

Восхищенье на юных лицах пацанов - из их упругих писюнов во время кайфа и экстаза такой струёй ещё ни разу не вылетал эякулят...

"Бля, кайф! - и Миша на ребят довольно смотрит сверху вниз. Глаза сияют. - Заебись..."

По листьям сперма, словно лак, стекает медленно... долбак, слабея, клонится к земле...

Бормочет Слава:

"Вот бы мне так научиться, чтобы, бля... была такая же струя..."

Смеётся Миша:

"Пацаны... теперь... давайте писюны... я отсосу у вас..."

И Миша, поочерёдно у мальчишек губами членики лаская, опять настойчиво буравит две непроткнутые - пока - тугие дырочки...

Река... Июнь. Кусты. Звенящий зной. Шум, крики, визги над рекой - пляж деревенский... А в кустах орально-генитальный трах - ебёт мальчишек Миша ртом поочерёдно... и притом кайфует он не меньше их, руками попки обхватив!.. Четыре булочки упругих... две норки, стиснутые туго, мальчишкам Миша теребит... А над рекою шум стоит... во рту кончает Слава первым - глотает Миша его сперму... и вслед за ним спускает Женя - сжимая зад от наслажденья, он тоже в рот кончает... ох, буравчик словно между ног - так щекотно... глотает Миша солоноватый цмак мальчишек.

Неплохо, бля! Даже прикольно ебаться в рот!.. Вполне довольны два загорелых дочерна вихрастых голых пацана...

А Миша смотрит на их попки, - им по тринадцать, и не робки эти мальчишки-целяки... Смеётся Миша:

"Мужики... я предлагаю: как стемнеет, давайте в попки отымеем друг друга! Это будет, бля... ещё покруче!"

И горят от любопытства у мальчишек глаза весёлые - на Мишу, которому 18 лет, мальчишки смотрят, и ответ предугадать совсем несложно... ВСЁ МОЖНО, ЕСЛИ ОСТОРОЖНО!

"Значит, до вечера?"

"А где?"

"Я знаю место..."

На листве, тускнея, сперма подсыхает... Мальчишки плавки надевают, вполне довольные, что так всё получилось: и долбак у Миши классный, и он сам такой приколистый пацан!..

Не деревенский - городской. Приехал из Москвы самой на лето в гости... классный парень! Не пропадёшь с таким - всё знает... бля, поскорей бы вечер этот!..

Июнь. Река. Кукушка. Лето...

***

ДЕДОВЩИНА

1. Полигон под Волгоградом. Воскресенье - выходной.

"Я прошу тебя... не надо... я прошу тебя..."

"Не ной! До конца меня дослушай. Что особенного здесь? Дело плёвое..."

"Не нужно... у меня девчонка есть..."

"Ну, и что? Одно другому - не помеха..."

"Не могу..."

"Заебал! Даю я слово: не узнают в роте... Ну? По-хорошему, парниша... Обещаю, что никто не узнает в роте... слышишь? Соглашайся! А не то..."

Воскресенье... Два солдата, из которых один - дед, а второй - ещё салага, в капонире курят...

"Нет, - говорит один другому, и в глазах его - испуг. - Не могу я..."

"Что такого здесь особенного?!"

Дух - черноглазый, миловидный - смотрит вбок:

"Не буду я... не могу..." - салаге стыдно.

Дед смеётся:

"Будешь, бля... По-хорошему не хочешь - я заставлю... ни хуя не отвертишься - отстрочишь... еще как отстрочишь, бля!"

И - уверенно ладонью шею парня обхватив, он сжимает пальцы...

"Больно!"

"На колени..."

"Отпусти..."

"На колени!"

 

"Я не буду..."

"Будешь, Федя... ещё как!"

И - салага силе грубой подчиняется...

"Вот так!" - дед смеётся, сверху глядя на салагу, и - рукой по ширинке себя гладит...

Парень дёргается...

"Стой... я сказал: не трепыхаться! Непонятно?! - шепчет дед. Его пальцы шевелятся на ширинке. - Мой совет тебе, парень: стой спокойно, и всё классно будет, бля..."

"Отпусти мне шею, больно..."

"Отпущу сейчас... оп-ля!" - расстегнув штаны, оттуда достаёт он п а ц а н а...

"Нет! не надо!! я не буду!!!"

"Заебал ты меня... на!"

"Отпусти меня... не буду..."

"Рот открой..." - смеется дед, по губам скользя залупой...

Парень дёргается:

"Нет!!!"

"Рот открой! - у деда пальцы как железные тиски. - Ну, смелее... не ломайся..."

"Больно... больно, отпусти!"

Полигон под Волгоградом. Солнце жаркое печет...

"Отпусти меня! Не надо..."

"Надо, Федя!"

И - сосёт молодой солдат у деда огнедышащий конец...

Миражами дышит лето...

"Хорошо сосёшь, боец! Хорошо... - затылок гладит дед салаге... и, сопя, на затылок снова давит, приговаривая: - Бля, хорошо... - и ощущает салабон, как у него хуй встаёт, приподнимая колом брюки... - Хорошо... хорошо... а ещё лучше, если в жопу сзади..."

"Нет! Я не буду в жопу!"

"Будешь, - говорит салаге дед. - Поднимайся!"

Парень, губы вытирая рукавом, поднимается:

"Не буду... я не буду в жопу..." - он задом пятится.

"Куда ты?!"

"Я не буду..."

"Не свисти... поворачивайся задом..."

"Нет, не надо! Отпусти..."

"Поворачивайся задом!"

"Я не буду..."

"Становись!"

Полигон под Волгоградом... Брюки, спущенные вниз... две тугие половинки плотно сжаты... и, сопя, твердым хуем по ложбинке дед проводит, говоря:

"Наклоняйся..."

"Я не педик!"

"Все... не педики... смелей!"

"Ну, не надо..."

"Надо, Федя!"

"Я не Федя... я Андрей..."

"А я Саня... да не ссы ты! Не скажу я никому..."

"Я не буду..." - парню стыдно.

"Наклоняйся раком... ну!"

Делать нечего... Парнишка подставляет парню зад... раздирает жопу шишка... наклонившийся солдат вырывается... куда там! Бёдра стиснуты в руках...

Лето... Армия... Солдаты... Полигон... Солдатский трах: под палящим солнцем юга дед салагу шпилит в зад - Саня трахает Андрюху...

... Где-то - город Волгоград, и - там девушки гуляют и ребята пиво пьют...

... Саня, сладко замирая, истекает спермой...

"Ну, - говорит Андрюхе Саня, - теперь ты меня... - и он, развернувшись, подставляет зад Андрюхе...

Салабон - черноглазый, миловидный - ошалело смотрит, как дед руками половинки врозь разводит... и долбак у Андрюхи против воли вмиг подскакивает! Он прикрывает хуй ладонью... ёлы-палы... салабон ничего не понимает! Дед - ему, салаге! - зад... добровольно подставляет...

"Нет, не надо..."

"Я сказал: теперь ты меня!"

Салага видит сжатую дыру... слышит голос Санин:

"Трахай! Трахай в жопу меня... ну! Натяни очко на шишку! Бля, давай... давай! еби..."

В жопу трахнутый парнишка нерешительно стоит, пред собою видя парня, наклонившегося...

"Ну? Долго ждать я буду?"

Саня сам желает... почему?! Натянул он, "как мужчина"... и... "как девочка", даёт?! Подставляет... в чём причина? Наклонился раком... ждёт... У Андрюхи нет ответа, почему, - не знает он...

Миражами дышит лето... и - невольно салабон ощущает, как желанье зарождается внутри... ну, и что с того, что парень? Залупившись, хуй стоит у салаги... осторожно шаг он делает вперёд... почему, бля, он не может трахнуть деда, если тот сам очечко подставляет... один раз - не пидарас, и - Андрюха приставляет хуй свой к дырочке... сейчас... если дед желает, чтобы его трахнули в очко... если сам он свою жопу подставляет... хуй торчком у Андрюхи... будь что будет! Бог не сдаст - свинья не съест: не узнают - не осудят... а узнают?..

"Что, боец... ты уснул там, что ли, сзади? Долго буду я стоять? - оглянувшись, смотрит Саня на Андрюху. - Твою мать... ни подставить, ни засунуть - не способен ни к чему..."

Облизнул Андрюха губы... облизнул он губы...

"Ну... - шепчет Саня, - ну, смелее..."

Брюки спущены... в груди сердце бьётся у Андрея... хуй стоит, как палка, и - упирается в тугое пацанячее дупло... ну, бля... дело молодое... а узнают если?..

О, он насаживает жопу на торчащий колом уд - опа-на! - по яйца хобот загоняет пацану! - Саня дёргается... Саня тихо вскрикивает:

"Бля!"

Бля не бля - Андрюха вставил хуй по яйца... и, сопя, плавно-мощными толчками начинает он качать наклонившегося парня... ё-моё!.. приятно, блядь! Он не мог даже представить, что так классно с пацаном... задом двигая, качает миловидный салабон наклонившегося деда - шпилит! трахает! ебёт!

Миражами дышит лето... солнце южное печёт... брюки спущены - салага шпилит дедушку в очко, и - у дедушки от траха поднимается торчком хуй, и Саня, раком стоя и шепча:

"Еще... сильней..." - сладострастно себя доит кулаком, пока Андрей в его дырочке шурует, - дед кайфует с двух сторон!

Дед кайфует... и кайфует черноглазый салабон, и уже ни капли страха нет в душе его - сопя, деда трахает салага... ё-моё... приятно, бля, что бы там ни говорили о подобном... всё равно это - кайф! и в капонире шпилит деда салабон, и кайфуют они оба: он, Андрюха, в первый раз... а у Сани, видно, опыт есть немалый... пидарас, одним словом, Саня этот!

И Андрюха - пидарас?.. Миражами дышит лето... Пидарасы... Was ist das? "Пидарасы" - только слово, и - не более того... а на деле - что плохого в таком сексе? Ничего.

Поднимая корпус, Саня выпрямляется - Андрей к его хую руку тянет... и - обхватывая всей пятернёй торчащий колом залупившийся долбак, сладострастно Саню доит, как себя, - снуёт кулак у Андрюхи... с хуем в жопе Саня тащится, сопя... и - не сдерживая вопля, содрогается: струя вверх взлетает на полметра! мышцы сфинктера - очка - сокращаются у деда конвульсивно, и - рука у салаги в сперме липкой, - кончил Саня!..

"Заебись..." - выдыхает Саня хрипло в голубеющую высь... и - толкая в ягодицы деда пахом, салабон сладострастно разрядился вслед за дедом... в жопу он трахнул парня! Ёлы-палы... охуительный оргазм!!!

Тяжело дыша, прижал он к себе Саню... это класс!

"Кончил?" - тихо шепчет Саня.

"Да..." - смутившийся Андрей, спешно руки разнимая, пунцовеет... и скорей хуй выдёргивает... кто он? Шелуха обломных слов обжигает его снова: пидарасы они... но вверх подтягивая брюки, говорит салаге дед: "Что ни сделаешь от скуки...", и - проблемы сразу нет: было классно? было классно! Ну, и... нечего пиздеть, что в облом быть педерастом! В жопу парня отыметь - это клёво!..

Воскресенье... Парни курят...

"Ну, и как?"

И, краснея от смущенья, говорит Андрей:

"Ништяк!"

"То-то, бля! А ты боялся..."

"Я боялся?"

"Ну, не я ж... - Саня тихо рассмеялся. - Вот скажи: еще мне дашь?"

2. Полигон под Волгоградом. Солнце жаркое печёт...

Забавляются солдаты: сев на корточки, сосёт молодой боец у деда... вниз приспущены штаны... миражами дышит лето... и - балдеют пацаны и меняются местами: у салаги дед сосёт, жарко двигая губами...

А потом в очко ебёт дед салагу... и тот тоже деда трахает в ответ...

Сладко парни мужеложат, и Санёк - уже не дед для Андрюхи, и Андрюха - не салага для него, - наслаждаются два друга, и обоим всё равно, кто там "дед", а кто "салага"... НЕТ У КАЙФА ЯРЛЫКОВ! Хорошо друг друга трахать по согласию! Готов кайфовать Андрей, и Саня кайфовать всегда готов...

И кайфуют оба парня, - нет у кайфа ярлыков!

сосёт член у пацана пацан - Twitter

Мчался поезд по России - вёз солдат на полигон...

...Лето. Парни молодые. Раздобыли самогон на каком-то полустанке - сразу стало веселей!.. И помчалась дальше пьянка, только слышалось:

"Налей!"

Наливали - и по-русски, опрокидывая в рот, пили парни без закуски... молодой ещё народ! Молодой и бесшабашный - пацаны, а не народ: ничего-то им не страшно, никаких у них забот, - машинист дорогу знает, старшина через вагон лейтенанту наливает тот же самый самогон, - AVE ЮНОСТЬ!

Поезд мчится. Ветер утренний упруг... И уже родные лица... И салага деду друг - на плечо салаге руку дед любовно положил... говорит ему:

"А ну-ка... ну-ка, Ваня, расскажи, сколько девок на гражданке перепробовать успел..." - Разговор во время пьянки (кто-кого-и-как-имел) для солдата самый первый, самый важный разговор... и, хотя порой без меры в разговорах этих вздор рядом с вымыслом и ложью без особого труда то и дело слышать можно, парни слушают всегда с неподдельным интересом, и зазорного в том нет - невозможно жить без секса в восемнадцать-двадцать лет. "...я её сначала стоя... потом раком..." - "А она?" СЕКС! Понятие святое для любого пацана.

Завораживают фразы... "Сжала хуй она очком..." Откровенные рассказы, от которых хуй торчком поднимается в казарме у салаг и у дедов... Говорят о бабах парни, не жалея крепких слов, и - чем мизернее опыт, тем подробней и полней повествуют они... чтобы не возникло у друзей подозрений всяких-разных, что ты пидор или лох... и иной парнишка страстно сочиняет, как он смог две! четыре! девять "палок" за один поставить раз!.. Кто-то скажет: "Это мало", и - уже другой рассказ начинается: "Однажды не слезал я с бабы ночь...", и все слушают, и каждый обсудить это не прочь... Ибо что ты за мужчина, если девственник ещё?..

Поезд мчится... И картина - Саня Ваню за плечо, словно брата, обнимает - не смущает никого, - Саня - дедушка, и парни (а их трое) на него смотрят с видимым почтеньем, - им, салагам, невдомёк, что для Сани - наслажденье тискать Ваню... паренёк, этот Ваня, миловидный... даже очень!.. Ване лет восемнадцать с половиной, и его - салагу - дед опекает, словно брата...

Ветер утренний упруг... Хорошо сидят солдаты под колёсный перестук... Саня. Ваня. Женя. Дима. Толик. - Пятеро бойцов... Пролетают рощи мимо - поезд мчится на восток. Гимнастёрки поснимали, вокруг ящика сидят - самогонку попивают да о бабах говорят...

Часто дедушки - садисты: прессингуют молодых так, что впору удавиться. Саня - дед не из таких: с молодыми без причины не бывает Саня строг, - настоящий он мужчина, а не пидор и не лох... Уточняет:

"Откровенно расскажи, Ванюша, нам... Обработал ты, наверно, не один десяток дам?"

И пока смеялись парни над изыском речевым, Саня щедро в кружку Ване самогончику подлил - чем пьянее Ваня будет, тем расскажет он полней... Путь далёк... а Саня любит наблюдать, как у парней от рассказов откровенных начинается в штанах шевеление...

"Наверно, у тебя был классный трах? Сколько девок было?" - Саня уточняет свой вопрос.

Самогонку выпил Ваня... к носу корочку поднёс - сделал вдох и сделал выдох. Улыбнулся:

"Хорошо..."

Ай да Ваня! Сразу видно, что уже не лопушок...

Поезд мчится. Утро. Лето. Под колёсами - страна... Вместе с Саней ждут ответа три салаги-пацана, - всем послушать интересно, и порочного в том нет - невозможно жить без секса, если ты не импотент!.. Только Ваня... то ли глупый... то ли - просто молодой, - растянув в улыбке губы, отвечает:

"Ни одной..."

Губы бантиком у Вани... и глаза - как васильки!

"Ни-од-ной?!" - в глазах у Сани промелькнули огоньки... словно две шальные пули, никого не зацепив, огоньки в глазах мелькнули и - погасли в тот же миг.

Саня - дед. Своё оттопал. Сане осенью домой... Слышал всякое... но чтобы говорили "ни одной" - чтобы в этом признавались, не припомнит он того!.. Ваня первый... ай да Ваня! Ни одной... А отчего?

Парни рты пораскрывали... Саня к Ване ближе сел:

"Что так? Или не давали? Или... сам ты не хотел?"

И в последней этой фразе вдруг послышался намёк: не парней ли пидарасил этот милый паренёк?.. Или... сам давал, быть может? И - приятели его... На лицо такой пригожий... и фигурка ничего... на щеках румянец нежный... не солдат, а херувим!.. Делать выводы поспешно не годится для мужчин, - Саня думает... и всё же мысль возникшая свербит: может быть такое? Может. Почему не может быть?.. Дело, собственно, не в этом, трахал баб ты или нет... Не по правилам ответил симпатичный этот шкет! У него была возможность о таком порассказать... Ври! проверить невозможно. Почему не стал он врать? Непонятно...

Поезд мчится. Ветер утренний упруг... На безусых юных лицах замешательство: а вдруг?..

И невольное томленье зарождается в груди... нет, ещё не вожделенье, - вожделенье впереди!.. А пока... пока по-братски на плече лежит рука:

"Ване с бабами ебаться не пришлось ещё пока..." - Саня словно размышляет под весёлый стук колёс, и... в ответ кивает Ваня, улыбаясь:

"Не пришлось..."

"Вань! А Дуню Кулакову часто трахал... или как?"

"Дуню трахать по приколу лет в четырнадцать, чудак", - вместо Вани отвечает Женьке Дима... Хохоток... Мимо рощи пролетают - поезд мчится на восток...

"Да? А вспомни: в карантине по ночам дрочил Вадим, - отвечает Женя Диме. - И не только он один... Как-то простыни сдавали перед баней с Лёхой мы, и когда мы их считали... вы прикиньте, пацаны... пятна высохшей кончины были сплошь на простынях!"

"Онанисты - не мужчины!"

"Ну! А разве спорю я?!"

Пацаны уже хмельные... А у Ванечки глаза голубые-голубые... Ни одной... зачем сказал? По наивности?.. А может, подаёт тем самым знак? Губы бантиком. Пригожий. Раскрутить его... а как? И досадно Сане очень, что они здесь не вдвоём... Не вдвоём они... а впрочем, самогон ещё нальём!..

Дед по кружкам разливает воду огненную...

"Х-ха!" - парни дружно выдыхают... и, поморщившись слегка, опрокидывают кружки лихо, запросто... до дна выпивают парни дружно!.. Под колёсами - страна... Ave юность! Поезд мчится на далёкий полигон...

"Не мужчины онанисты!"

"Ну, а я тебе о чём... я же, бля, спросил у Вани!"

Что-то слишком горячо говорят об этом парни...

Саня Ванино плечо гладит - медленно и нежно по плечу скользит рукой... Делать выводы поспешно не годится... но какой этот Ваня симпатяга!.. Нежно гладит по плечу дед смазливого салагу:

"Всё же я узнать хочу... Не давали бабы... или..." - по спине скользит рука...

Саня скрыто гомофилит, обнимая паренька... Все бахвалятся... а этот миловидный лопушок... ай да Ваня!

Утро. Лето. Поезд мчится на восток.

И, на Ваню сбоку глядя, Саня нежно... неспеша... по спине салагу гладит, предвкушением дыша... Ай да Ваня? - Ай да Саня! Любит Саня... пацанов! И готов он вставить Ване свою шишку между ног хоть сейчас! Такое дело. Саня - тайный педераст. Саня имидж себе сделал женолюбца (сколько раз перед сном неугомонно он о бабах говорил!), а в душе... в душе он гомосексуал и гомофил!.. Так бывает, и нередко: Казанова и плейбой на словах... а на поверку - под словесной шелухой - от других в глубокой тайне интерес совсем иной: парень думает о парне... Вот и Саня... он рукой Ваню вроде бы по-братски гладит запросто... а сам хочет с Ваней поебаться, - вот такой вот он пацан, этот Саня симпатичный! Жизнь двойная у него: на уме - одни мальчишки, а в речах - ни одного, и одни лишь только бабы, бабы, бабы на словах: сколько он их перелапал, перетрахал сколько... ах! О своих победах мнимых так взахлёб повествовал и словесные картины так искусно рисовал, что в казарме все решили: Саня - бабник ещё тот... многоопытный мужчина, целки рвущий без хлопот! А он пидор... и рассказы, как он девочек имел, доводя их до экстаза, - отвлекающий маневр, и не более: умело себе имидж сделал он...

А тут, бля, такое дело... да ещё, бля, самогон бабка выгнала на совесть - не первач хотя, но всё ж... пробирает! Мчится поезд... а мальчишечка хорош! Ваня-Ванечка-Ванюша - миловидный лопушок... отвечает простодушно...

Мчится поезд на восток... По России поезд мчится. Ветер утренний упруг...

Хочет Саня - и боится... он чего боится? Вдруг возомнят себя салаги мужиками на все сто... обоснованные страхи: Саня - дед, но всё равно это дело, бля, такое, что нельзя предугадать... салажата... но их трое, если... Ваню не считать, да и Ванечка... неясно, как себя он поведёт... нет, форсировать опасно, коль не знаешь наперёд, кто есть кто... а то нарваться можно, бля, на дураков: растрезвонят да смеяться потом станут - и готов новый имидж... а он Сане, новый имидж, ни к чему, - парни думают в казарме, что он бабник, и ему это, в принципе, удобно: предрассудков море, бля... а он бабник - и свободно Ваню лапает! Хотя... разве это полноценный кайф для парня? Суррогат!

Вот такая вот проблема... Саня смотрит на ребят: Ваня, Дима, Толя, Женя... между ног уже гудит! Но, скрывая вожделенье сладострастное, сидит репутации заложник под весёлый стук колёс... Мужеложец? Мужеложник? Лингвистический вопрос. А на деле: сделать надо, чтоб не поняли юнцы, что для дедушки услада - пососать у них концы... а потом - поставить раком... окунуться с головой в наслаждение!..

Однако - вместо этого - рукой Саня Ваню гладит нежно вроде в шутку по спине, и скользит рука неспешно, - мчится поезд по стране... пролетают мимо рощи... пьют солдаты самогон... Были б двое - было б проще! А их четверо... да он - мужеложник? мужеложец? Несущественный вопрос, когда хочется под кожу вставить парню и взасос целовать неутомимо алый бантик сочных губ... Вот такая вот картина: Саня - "бабник"-гомолюб...

"Ну, так... - Саня повторяет, глядя в Ванины глаза, - тебе бабы не давали? Или..." - вновь не досказав, оборвал себя он снова... может, кто-то из салаг скажет первым это слово? Что у них там в головах?.. Ух! гудит уже промежность - хуй у дедушки стоит...

Ваня смотрит безмятежно. Улыбаясь, говорит:

"Просто, парни, не просил я".

"Не просил? А почему? - встрепенулся тут же Дима. - Вань, я что-то не пойму... Не просил у баб до службы... Может, Вань... ты пидарас?"

"Ха-ха-ха!" - заржали дружно Женя с Толей.

"Целый час мы про баб его пытали... а ты, Ваня... может быть, их не любишь?" - углубляя тему секса, говорит Женя, и - за Женей сразу, тему двигая вперёд:

"Баб не любят пидарасы!" - голос Толя подаёт...

ПИДОР! Вылетело слово, и оно - не воробей, - после вывода такого или в морду сразу бей, или... если правда это, приспускай с себя штаны!

Саня замер - ждёт ответа... Ждут ответа пацаны... Вроде - шутка, а на деле... а на деле - не поймёшь... Парни явно захмелели... да и Ванечка хорош - смотрит весело, беспечно... что теперь ответит он, миловидный этот птенчик? Поезд мчит на полигон... Слово сказано. И Саня - "Казанова" и "плейбой" - смотрит искоса на Ваню: неужели он такой, этот Ваня?.. неужели это правда?! Вот те на... Смотрит Саня с удивленьем на салагу-пацана так, как будто бы не верит, что такое может быть...

За открытой настежь дверью телеграфные столбы пролетают, словно вешки... "Пацанов ебал, пацан?" Ай да Толя! Пересмешник? Или... хочет? Или пьян?

"Это как?" - смеётся Ваня.

"Жопой!" - Толя говорит, и опять смеются парни, а в глазах уже горит вожделение... и Дима, отсмеявшись:

"Отвечай!" - говорит нетерпеливо... и - как будто невзначай, машинально - Саня сзади, теребя ремень брючной, через брюки жопу гладит у салаги... над рекой по мосту вагон промчался, и не видят пацаны, как засовывает пальцы Саня в Ванины штаны, - тот сидит, не возражая... Ай да Ваня!.. Что теперь?

Дед, салагу продолжая нежно лапать, под ремень руку всовывает дальше, нетерпением горя... машинально - не иначе! - пальцем кожу теребя, на салагу дед не смотрит, - пол-ладони под ремнём... А что Ваня? Ваня вроде и не чувствует ладонь! Рядом Дима, Толя, Женя. Поезд мчит на полигон. Утро. Лето. Вожделенье. Ave юность!

"Самогон наливайте!.. Я за дружбу предлагаю выпить вам, - поднимая свою кружку, дед салагам-пацанам говорит, слова чеканя. - Чтоб всё было заебись!"

Поднимают вслед за Саней парни кружки... Ave жизнь! Пусть порой она лукавит... выпивают разом все. Саня дальше:

"Я не знаю, пидарас ли Ваня... Мне, - Саня врёт, - не доводилось пацанов ебать в очко... пацанов не приходилось, а вот девочек рачком я ебал, и не однажды, - не краснея, на ходу сочиняет Саня. - Даже ставил раком не одну..."

"Ну, и как? - в штанах у Толи хуй, как каменный, стоит. - В жопу трахаться прикольно?"

"Классно! - Саня говорит. - Но то бабы были... бабы, а не парни! Вот в чём суть", - уточняет Саня, дабы не подумал кто-нибудь, что он пидор - что желает с пацаном покайфовать... Пусть салаги предлагают Ваню в жопу попихать... а он как бы согласится, типа: раз - не пидарас...

Саня хочет!.. Но боится бедный Саня каждый раз, что подумать кто-то может, что он любит пацанов, - в мыслях Саня мужеложит, а на деле - не готов к пересудам... и, скрывая свою тайну, он хитрит: о парнях в душе мечтая, лишь о бабах говорит... Не бунтарь и не герой он, и - у времени в плену - сам себе придумал роль он Казановы - к пацану прижимаясь как бы в шутку, ниже пояса рукой Саня Ваню гладит будто машинально, - он "плейбой", и теперь... не разрушая имидж, сделать надо так, чтобы парни не узнали, кто на деле он... а как это сделать?..

Утро. Лето. На далёкий полигон поезд мчится... надо это сделать так, чтобы потом салабоны не шептались, что он пидор, за спиной... и друзья чтоб не смеялись, говоря, что голубой...

Губы бантиком у Вани... не брыкается - сидит... Саня в мыслях уже вставил Ване в жопу... говорит:

"Я не знаю... если Ваня в самом деле пидарас..."

"Тогда пусть... - перебивает Саню Женя, - в жопу даст!"

Ай да Женька! Молодчина! И, не зная сам того, помогает Сане Дима:

"Поебёмся... а чего? Если Ваня нам подставит..."

"Почему не трахнуть, бля? Ведь никто же, не узнает..." - говорит Толян, сопя.

Парни явно захмелели... парни - все! - возбуждены.

"А чего... на самом деле, Сань, давай с него штаны сдёрнем, и... всего по разу!"

"Не ломайся, Ваня! Мы никому потом не скажем..."

Распалились пацаны... и, друг друга дополняя, вроде в шутку говорят... салабоны... Саня знает эти шутки: у ребят залупившиеся шишки поднимают брюки вверх... захмелевшие мальчишки... перетрахал бы он всех!

Испытующе на Ваню Саня смотрит - типа "как? может, правда ему вставить?" - типа думает... рука - тоже типа машинально - сзади медленно скользит под ремнём... кайфует Саня! А что Ваня? Он сидит - типа "лапай, мне не жалко, не убудет от меня", - хуй у Сани, словно палка... У парней глаза горят...

"Саня! Он не возражает... Ты ж не против, Ваня?"

"Нет", - Ваня кротко отвечает... ОХУИТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ!!! Без каких-либо ужимок - типа "я не пидарас!" - "нет" сказал невозмутимо: нет, не против... значит, даст?!

На мгновенье Саня замер: неужели п е т у ш о к симпатичный этот Ваня? Вот те, бля, и лопушок... Парни разом протрезвели.

"Ни хуя себе... ты нам... в жопу дашь?" - не сразу верит Женя собственным ушам, и не сразу верит Дима:

"Ты... очко... подставишь сам?!"

"А чего... - невозмутимо отвечает Ваня, - дам".

Переводит взгляд на Женю, Смотрит Толику в глаза... и - ни капельки смущенья! Ай да Ваня!.. Облизал Толя губы возбуждённо - хуй в штанах давно стоит, словно кол... Непринуждённо хмыкнув, Ваня говорит:

"Вы ж хотите... или, может, это всё пустой базар?"

Ай да Ванечка! Пригожий... васильковые глаза...

"Но хочу сказать я сразу: я, как Саня... - Ваня врёт, - с пацанами, бля, ни разу... никогда... ни в зад, ни в рот не ебался..."

"Целка, что ли?" - Женя Диме подмигнул.

"Целячок!" - хихикнул Толя.

Рассмеялся Ваня:

"Ну... типа целки, если сзади посмотреть на пацана..."

"Ничего! Сейчас засадим в твою попочку сполна! - обещает Ване Дима. - У меня уже стоит..."

"Мужики! Без вазелина в жопу... - Толя говорит, - насухую не полезет..."

"Бля, Толян... да ты знаток, - рассмеялся Саня, - если знаешь в деле этом толк!"

"Я? Откуда? Я не знаю!" - Толя вдруг заегозил...

"Врёшь, поди!" - со смехом Саня Толе пальцем погрозил.

Толя тут же:

"Я не знаю! Я так слышал! Говорят..."

"Да? - и Саня, наблюдая, как у Толика горят щеки, вспыхнувшие разом, улыбается: - Ну-ну... Все мы здесь... не пидарасы, - Саня Толю подъебнул... успокоил! - Если даже попихаемся разок..."

"Пацаны, а если смажем маслом сливочным? Чуток в котелке осталось масла... масло сливочное... как?" - потирает сладострастно через брюки свой долбак Дима.

"Классная идея! Ну, Ванёк... снимай штаны!" - предлагает Ване Женя.

"А кто первый, пацаны?"

Замешательство... Кто первый? Было б это тет-а-тет... Улыбнулся Толя нервно:

"Может, Саня?"

Саня - дед, и по праву должен шишку вставить первым... но ведь он, Саня, бабник... и парнишку в жопу трахать - не в облом ему будет?.. Поезд мчится. Ветер утренний упруг... На безусых юных лицах нетерпение...

"Подруг у меня немало было... что об этом говорить! Трахал спереди и с тыла на гражданке... Может быть... для сравнения... разочек трахнуть в жопу пацана?"

Ай да Саня! Маскировщик... тянет медленно слова - типа... думает-решает, трахать Ваню или нет... а внутри всё полыхает от желания!.. Но дед не торопится - он типа сомневается: ебать?..

"Сань, давай!" - торопит Дима.

"Ваня будет вам давать!" - дед салагу поправляет.

"Ну, естественно, что он! Что я, Сань, не понимаю? Первый ты, а мы потом..."

Ваня слушает с улыбкой под вагонный стук колёс, как упрашивают пылко парни Саню... и без слёз невозможно это видеть, - да, не знает... а рукой шарит сзади, словно пидер... бабник, бля - не голубой!.. Раскусил салага деда: бабник... "бабник" еще тот!

Догорает сигарета... и, растягивая рот в нерешительной улыбке, Саня смотрит на салаг - удивляясь типа: прытки вы, ребята... - и в глазах нерешительность у Сани: трахать Ваню или нет? Ай да дедушка! Не знает - "сомневается"... Ответ, возбудившись не на шутку, ждут салаги от него, - Саня роль играет, будто никогда и никого не попихивал он в попку, не давал как будто сам... Пыль в глаза пускает ловко... вот такой вот он пацан!

"Вы хотите, чтоб я тоже... в папу-маму поиграл? Вместо бабы... бля, а может, нехуёво это?.. - Встал Саня с ящика. - А ну-ка... иди, Ванечка, сюда! - протянул он Ване руку. - Дайте масло! Никогда с пацанами не ебался..." - по привычке Саня врёт.

Продолжая улыбаться, Ваня с ящика встаёт... Боже правый! до чего же этот Ванечка хорош... стройный... ладный и пригожий... улыбается...

"Ну, что ж... - Саня сдерживает нежность - не годится деду быть суетливым... и - неспешно дед салагам говорит: - Посидите пока, парни... подождите... мы сейчас... - И, подталкивая Ваню в дальний угол - на матрас, добавляет, усмехаясь: - Только пробу я сниму... Как ты, Ваня?"

Улыбаясь, тот в ответ:

"Мне самому интересно..."

Ай да Ваня! Интересно ему, бля...

"Хорошо..." - смеётся Саня, через брюки теребя хуй, напрягшийся до боли... а на ящиках сидят, наблюдая, ещё трое - тоже... тоже теребят через брюки свои шишки!

Вроде, бля, уже бойцы... или, бля, ещё мальчишки? Теребя свои концы, наблюдают... Саня задом к себе Ваню повернул... О, СЛАДЧАЙШАЯ УСЛАДА - ВСТАВИТЬ В ЖОПУ ПАЦАНУ! Если б были они двое... разве так бы начал он?

Смотрят Женя, Дима, Толя... Снова речка... Рубикон? По мосту вагон промчался, громыхая...

"Что он, бля, - шепчет Толя, - растерялся... Пацаны, за Саней я..."

"В жопу хуй тебе, - бормочет Дима. - Я буду за ним..."

"Помолчите!" - Женя хочет... хочет тоже быть вторым!..

Хочет Толя. Хочет Женя. Хочет Дима... А в углу, предвкушая наслажденье, под колёсный перестук через брюки, стоя сзади - предвкушением дыша - Саня зад упругий гладит, - ах, как попа хороша!!!

Громыхая, поезд мчится на далёкий полигон... На безусых юных лицах нетерпение... и он, расстегнув штаны на Ване, их рывком спускает вниз! Попа! Попка! Попенгаген! Шепчет Саня:

"Наклонись..."

Попа белая, как мрамор... кожа нежная... ох, бля! Наклонившись, Ваня замер, ноги шире разведя... Смотрит Саня... он бы впился в этот зад губами... ох! Саня, кажется, влюбился в салабона... между ног облизал бы я парнишку... - Саня думает, сопя, - отсосал бы ему шишку... норку вылизал бы я... если б здесь мы были двое... салабоны сзади... Мнёт через брюки хуй свой Толя. Дима ждёт. И Женя ждёт... Саня брюки свои тоже расстегнул - и вниз они соскользнули...

"Осторожно, - Ваня шепчет, - не порви..."

"Не порву... - и Саня пальцем, сунув руку в котелок, зачерпнул побольше масла. - Наклонись ещё чуток..."

Ваня ниже наклонился - половинки разошлись... Утро. Лето. Поезд мчится... хуй тугой, задратый ввысь, Саня смазал... потом Ване маслом сливочным очко тоже смазал... и - направил... в отдалении - молчком - сидят Женя, Дима, Толя... Саня плавно надавил - Ваня, дёрнувшись от боли, застонал негромко... и хуй вошел, разжав тугое плотно сжатое очко!..

Парни... Дело молодое... Кто осудит их?.. Ничком, чуть постанывая, Ваня опустился на матрас - и, вжимаясь в него сзади, хуй по яица - экстаз! - Саня медленно засунул...

Утро. Лето. Поезд мчит, громыхая... Ave юность! Может быть? Не может быть? Содрогаясь, парень парня в жопу трахает, сопя... Лопушок. Салага. Ваня. Наслаждение...

"Ох, бля! - Возбуждённо шепчет Толя. - Я за Саней... пацаны, я за Саней!" - и невольно трёт он хуй через штаны, предвкушая наслажденье...

Три салаги - полукруг, - ожидание... сопенье... Оглянулся Саня вдруг... Женя, Толя, Дима... торсы обнаженные... а что? План возник молниеносно. Женя, Дима, Толя... кто?

Из дыры, как из духовки, Саня вытащил долбак... красно-бурая головка, словно слива...

"Саня, как?" - приподнялся Толя тут же. - Заебись?"

"Нормально, бля! С пацаном ничуть не хуже, чем с бабцами!"

"Теперь я!" - отодвинув резко ящик - обгоняя пацанов! - доставая хуй торчащий из расстёгнутых штанов, Толя мигом рядом с Ваней оказался... А что тот? Ничего. Очко подставив, преспокойно Ваня ждёт...

Подскочили Женя с Димой, стали рядом, - вчетвером парни Ваню окружили... Поезд мчит на полигон... Брюки спущены у Сани - напряженный хуй стоит...

"Ну, вы что? Давайте, парни, раздевайтесь!" - говорит дед салагам.

В самом деле! Послетали брюки вниз... Голый Дима. Голый Женя. Голый Толя... Заебись! Парни классные... что надо! Попы голые... пиздец! Брюки сняты, и преграды никакой уже... Конец Толя смазывает маслом... предвкушением дыша, Саня смотрит сладострастно... ах, как попа хороша!..

Попа. Попка... Интересно: Толя - целка или нет? Распинался, что он честный: не ебался, - смотрит дед на салагу - у салаги очень даже ничего... аккуратный попенгаген!.. Парень голый... и его уговаривать не нужно - сам спустил с себя штаны! Кто поверит, что до службы не ебался...

Пацаны - голый Дима, голый Женя - обнаженные бойцы, с превеликим наслажденьем теребя свои концы, наблюдают... Толя к Ване подошел вплотную...

"Бля..." - вскрикнул Ваня, - Толя вставил и - задёргался, сопя...

Сладострастно зад сжимая, приоткрыв от страсти рот, шпилит в жопу Толя Ваню: хуй то вынет, то воткнёт... Слева Женя... Справа Дима... Сзади... Саня подошел - две тугие половины тронул Саня:

"Хорошо?"

"Классно!" - Толя оглянулся.

"Для сравнения хочу... - Саня Толе улыбнулся. - Дай-ка... тоже подрочу..."

"Сань, ты что?!" - у Толи мигом стали круглыми глаза.

"Стой спокойно!" - Саня тихо не сказал, а приказал... две тугие половины - Толя задом закрутил - дед ладонями раздвинул, хуй рукой перехватил и - направив его тут же, надавил залупой...

"О-о-о!"

Глубже... глубже... ещё глубже... дед в салагино очко утопил свой хуй по яйца - вставил Саня Толе в зад!

"Где же целка? - рассмеялся. - Дырка - тоже без преград..."

Ай да Саня!.. А что Толя? Закричал на весь вагон - завопил пацан от боли, и... притихший, с двух сторон - сзади-спереди - зажатый, животом на Ваню лёг... Паровозик - три солдата... место стыка - между ног... Справа Дима. Слева Женя. Смотрят оба, охуев: ничего себе... сравненье. Для сравненья... будет всех Саня трахать?! Ай да Саня! Разошелся... бабник, бля!.. Ване вставил... Толе вставил... теперь жопа будет - чья?

Дима - целка. Женя? Тоже никогда до службы в зад не ебался... Ну, и что же? СЕКС НЕ ВЕДАЕТ ПРЕГРАД! Пролетают рощи мимо под колёсный перестук...

Ваня. Толя. Женя. Дима. Наебались... Снова в круг вокруг ящика садятся - разливают самогон... Женя шутит - хвать за яйца Диму! Тот ему:

"Потом..."

Саня сбил резьбу у Жени. И у Димы тоже сбил... Юность... Лето... Наслажденье... Сане Ваня засадил - кончил в деда пухлогубый миловидный лопушок!.. Перетрахали друг друга... до чего же хорошо!..

Саня - пидор. Ваня - пидор. Толик - тоже пидарас... Дима с Женей? Неофиты: поебались в первый раз, и - понравилось им это... даже очень! Заебись!.. Пьют за дружбу... Ave лето! Саня счастлив... ave жизнь!

Поезд мчится... подолбились пять мальчишек от души - побратались, породнились... осуждать их не спеши, мой читатель непредвзятый, если сам ни разу ты так не делал... а ребята наебались от души!

AVE СЕКС!.. Под небом синим голубой катил вагон - мчался поезд по России, вёз солдат на полигон...

*****

ЮНЫЕ ПРИКОЛЬЩИКИ

Кабинка с бочкой - летний душ. Вода чуть капает...

"Андрюш... ты словно целка... ну, Андрюша! Один разок... - Кабинка душа. Июльский вечер. - Ну, давай..."

"Пусти, - Андрей смеётся. - Ай! насилуют..." - он верещит.

"Дурак! Чего ты... не кричи!" - Максим Андрею зажимает ладонью рот.

"Пускай узнают, какой ты... пусть узнают все, какой ты гнусный гомосек..." - Андрей, мыча из-под ладони, кусает Макса.

"Сука, больно!" - Макс убирает быстро руку.

Андрей смеётся:

"Я не сука... Я же не баба... я пацан... Пусти, Максим! Сказал: не дам!"

Максим Андрея обнимает - в лобок вдавившись, прижимает приятеля к дощатой стенке, стараясь сжатые коленки ногой своей раздвинуть врозь, - Андрюша задом крутит:

"Брось! Не дам сегодня... отъебись..."

Макс умоляет:

"Ну, не жмись... ну, ты чего... давай сейчас..."

"Ты, Макс, как будто пидарас..."

"Ага, а ты как будто нет", - Максим парирует в ответ...

Горяч Максим, нетерпелив: за зад Андрея обхватив, о хуй Андрея трётся хуем...

"Давай, Андрюха, покайфуем... давай... - настаивает, - ну!.. Ведь всё равно же натяну... - Он задом дёргает, сопя. - Мы не уйдём... пока тебя... я здесь не выебу... в очко... - У Макса хуй стоит торчком. - Чего ломаешься, Андрюш..."

Станица. Вечер. Летний душ. Два пацана в кабинке тесной. Андрей - из города, неместный. Светловолос... голубоглаз... с упругой попочкой... и Макс, лаская попочку, сопит... Андрей брыкается:

"Пусти..."

Вращая задом, он смеётся.

"Пусти! - он Максу не даётся. - Я же сказал... что я не дам..."

Ух, и приколистый пацан!.. Максим Андрея умоляет, но тот лишь попочкой виляет, пугая Максу:

"Закричу... пусти, Максим! Я не хочу..."

Он дразнит Макса каждый раз: то скажет "я не пидарас, чтоб в жопу пидарам давать", то - "я не дам тебе ебать", то - "надоело мне ебаться", то начинает вырываться и говорит, что он т у д а не даст Максиму никогда... а сам при этом крутит задом - Максима дразнит...

О, услада - смотреть, как Макс его желает, как просит Макс, как умоляет... Андрей - прикольщик ещё тот!.. Станица... Вечер... Огород... Два пацана в кабинке душа - друзья-ровесники... Андрюша виляет попкой:

"Отпусти..."

"Сначала выебу..." - Максим о хуй Андрея хуем трётся... борьба... сопение... смеётся Андрей... сопение сильней... Макс распалился... и Андрей, вдруг обнимая Макса жарко, разводит ноги.

"Мне не жалко, если ты хочешь... хочешь, да?"

Ещё бы! Макс готов всегда в свои неполные шестнадцать с Андреем в попку поебаться! Для Макса кайфа слаще нет... и - жарко выдохнув в ответ:

"Хочу!" - Максим Андрея в губы целует яростно и грубо, и... это нравится Андрею: Андрей от грубости балдеет... Макс его тискает... сжимает... Андрюша Макса обнимает... взасос приятели сосутся - хуями друг о друга трутся и, возбуждённые, сопят...

Хуи пружинисто стоят у пацанов в пятнадцать лет, и никаких препятствий нет: Максим Андрея ставит раком... хуй у Максима словно факел... и, разведя две половины, он пальцем дырку вазелинит и палец всовывает чуть, как будто намечает путь перед решительным вояжем... потом залупу свою мажет... и - хуй в Андрюхино очко вгоняет яростным толчком... рывком вытаскивает - вдох и снова выдох - между ног хуй исчезает... Макс сопит... толчками дёргаясь, стоит Андрюша раком... Макс ебёт - Андрей Максиму поддаёт, расставив ноги: выдох! вдох! - огонь пылает между ног...

ГОМОЛЮБОВЬ В КАБИНКЕ ДУША: Максим насилует Андрюшу, который... время не теряет: в кулак намыленный вгоняя хуй напряженный, себе сам Андрюша дрочит... ну, пацан! Вместо того, чтобы потом в очко Максиму всунуть, он кайф ловит спереди и сзади одновременно!.. Его факел в руке пылает! Наслажденье! Как птицы, бьются два сопенья в кабинке душа: выдох! вдох! Огонь пылает между ног!..

Два пацана... один другого в очко ебёт - что здесь такого? А ничего! Нормальный секс. Хвостом помахивая, Рекс скребётся лапами снаружи, - два пацана в кабинке душа...

Хуй в кулаке сжимая, первым Андрей выстреливает спермой себе в лицо... прикольщик, блин!

"Хо!" - резкий выдох, и Максим, вдавившись в зад, кончает тоже: в очко горячее - под кожу - спускает он... дрожат колени... Макс замирает в наслажденье...

Станица... лето... вечер... юг... Андрей Максиму лучший друг, и лучший друг Максим Андрею: кайфуют... тащатся... балдеют два пацана - два шалопая... Андрей - прикольщик, и пугает он перед еблей каждый раз Максима: "я не пидарас", "давай завяжем с этим делом", "мне, Макс, ебаться надоело", "какая гадость! ты туда не всунешь больше никогда", а Макс доверчив, простодушен, он умоляет... и Андрюша в душе кайфует, глядя, как Макс его хочет... вот чудак!

Уразуметь Максим не может, что он, Андрюша, любит тоже ебаться в жопу с юных лет, - Андрюша этот свой секрет не раскрывает перед Максом, и Макс, считая, что ебаться Андрей не любит, каждый раз его упрашивает...

"Макс... ну, ты приколистый пацан! - Андрей, откручивая кран, смеётся. - Мы второе лето с тобой ебёмся... Разве это не извращение? - Андрюша, со смехом фыркая под душем, ладонью попку подмывает. - А если кто-нибудь узнает? Вообрази... - Андрей смеётся, - какой вокруг тебя начнётся круговорот из пересудов..."

"Я же рассказывать не буду. И ты, Андрюха... не ори, когда хочу я тебя... и, когда хочу я, не брыкайся..."

"А ты не лезь... не извращайся!"

"А может, я в тебя влюблён..."

Андрей в ответ:

"А я причём? Твои проблемы... бля, любовь!"

Андрей Максима дразнит вновь. Максим намыливает плечи... Два пацана... Обычный вечер... В кабинке душа - полумрак... Андрей смеётся - и никак уразуметь Максим не может, что друг, прикалываясь, тоже в душе его, Максима, любит...

"Сегодня дискотека в клубе, - Макс переводит разговор... Любовь?.. Об этом до сих пор они ещё не говорили... - Пойдём приколемся?" - И, мыля припухший хуй, он на Андрея глядит смущённо, сам не веря, что он, пацан, сейчас впервые в любви признался...

Голубые друг друга любят... а они? С утра до вечера все дни проводят вместе... ну, понятно: друзья... ровесники... приятно им вместе быть - они друзья... Сплошь парни дружат, и хотя не все друзья между собой ебутся... да, ебутся... ой! Максим запутался совсем... Ебутся? Да. А между тем, он про любовь проговорил...

"Пойдём приколемся, - подмыл Андрюха попу, - если хочешь. Иди под душ... а то раздрочишь сейчас опять - полезешь вновь... ведь у тебя ко мне любовь... - Андрей смеётся. - Или, может, ты пошутил? И хуй под кожу вгоняешь просто потому, что хочешь... а? Я не пойму, меня ты любишь... или просто ебаться любишь? Я серьёзно... Меня... меня ты любишь, Макс? Или ты... просто педераст - любитель мальчиков, мужчин?.. А? Что? Не думал ты, Максим?"

А ведь и правда - он об этом ещё не думал... (Прошлым летом случилось всё само собой: сидели вечером... домой все пацаны уже ушли... Андрей сказал ему: "Пошли на сеновале полежим..." - спать не хотелось, и Максим на сеновал пошел с Андреем... и там... впервые отымели они друг друга - в рот и в зад, и... это был такой умат!.. Андрей у Макса отсосал... потом Максим Андрею дал - Андрей резьбу сорвал Максиму... потом он ноги сам раздвинул, и Макс Андрею вставил тоже... друг друга в зад отмужеложив, они расстались, когда стало уже светать...) Андрей лукаво на друга смотрит - перед ним стоит в смущении Максим...

Два пацана - два юных друга: один Максим, другой Андрюха... Хуй в кулаке твердеет снова... любовь... как сладко это слово проговорить сейчас... а как?

Максим, сжимая свой кулак, невольно двигает рукой... ведь он, Максим, не голубой, чтобы любить ему Андрея... или... он любит? В самом деле, это - любовь, если ни дня врозь не бывают они? Бля! вконец запутался Максим... вот он, Андрюха, перед ним... сказать: "ЛЮБЛЮ ТЕБЯ", а он, этот Андрей, над ним потом смеяться будет... или нет?..

Хуй затвердел... и Макс в ответ - вместо ответа? - просит вновь:

"Давай ещё..."

"Это любовь?" - Андрей смеётся.

"Я не знаю..."

"А ты подумай! - предлагает Андрей Максиму... и опять он крутит задом. - Я не блядь! Максим, не лезь ко мне, пусти! Ты извращенец... без любви я не согласен! Слышишь, Макс? Ты извращенец... пидарас..."

Макс умоляет:

"Ну, Андрюш..."

Станица... Вечер... Летний душ. Два шалопая в полумраке... Андрей Максима ставит раком... Потом Максим Андрея вновь в очко "насилует"... Любовь?

****

ТРОЕ В КУСТАХ, НЕ СЧИТАЯ КУКУШКУ

Июнь. Река. Сверканье брызг. Звенящий смех. Весёлый визг. Пляж деревенский - шум и гам. А в стороне - кусты... и там, развесив плавки для просушки, под кукование кукушки два загорелых дочерна вихрастых голых пацана друг другу дрочат писюны... и оба так увлечены этим занятием прикольным - взаимным траханьем ладоней, что за сопением не слышат, как подошедший тихо Миша бесшумно ветви раздвигает и, улыбаясь, наблюдает за удовольствием друзей... Хуй у него твердеет...

"Эй! - он окликает из кустов разгоряченных пацанов и... вслед за окликом внезапно сам появляется. - Приятно?"

Как снег на голову! Врасплох пацан застукал пацанов... Разжались мигом кулаки... испуг на лицах...

"Мужики! - смеётся Миша беззаботно. - Отстали вы... сегодня модно ебаться в попу... или в рот... А вы?"

Мальчишки на живот невольно смотрят - хуй у Миши торчит из плавок алой крышей почти до самого пупка, - два малолетних мужика молчат, смущенные, в ответ...

Смеётся Миша:

"Вижу, нет принципиальных возражений, чтобы слегка осовременить библейский способ, каким вы здесь были так увлечены..."

Мальчишки, плохо понимая, на Мишу смотрят.

"Предлагаю начать с минета... Или в зад хотите сразу?" - На ребят, стоящих рядом, сморит он беспечно, весело... как лом, из-под резинки узких плавок хуй выпирает крышей алой...

Молчат смущённые друзья... А Миша им:

"Ну, ладно... я вам покажу, как делать это. Начнём, я думаю... с минета. Учитесь, бля!" - и перед Женей, не допуская возражений, он сам на корточки садится, и... не успели удивиться два пацана, как Миша в рот берёт писюн у Жени... тот на Мишу смотрит обалдело...

Бля, до такого беспредела не доходили они с другом ещё ни разу... но испуга на пацанячих лицах нет: им по тринадцать уже лет, а в этом возрасте мальчишки хотя бы просто понаслышке, но уже знают, что есть парни, которым нравится орально ебать других парней, и это - известно тоже им - минетом зовётся, и минетчик тот, который любит, чтобы в рот ему вставляли пацаны свои тугие писюны...

Испуга нет. И страха нет... пацан сосёт... это минет? Им любопытно... даже очень! Пусть пососёт он, если хочет - им, пацанам, ничуть не стыдно! Наоборот, им любопытно...

Пацан сосёт писюн у Жени... о бля, какое наслажденье!.. И ни смущенья, ни стыда у парня... бля... вот это да! Губами жарко обжимая упругий столбик, он ласкает головку нежную во рту - ПАЦАН ДРУГОМУ ПАЦАНУ СОСЁТ В КУСТАХ... а с ними рядом ещё один - горящим взглядом на это смотрит... Трое их в кустах зелёных... на двоих наряд Адама... а на Мише лишь плавки узкие, и пышет хуй залупившийся оттуда... Балдеет Женя... это круто!

Кайф! Наслаждение! О, бля... то членик нежно теребя горячим влажным языком, то вновь вбирая целиком упругий членик себе в рот, у Жени Миша хуй сосёт... Кайфует Женя... и невольно разводит ноги:

"Ух, прикольно..."

Июнь. Кусты. Палящий зной... Не отрывая губ, рукой у пацана другого задик неторопливо Миша гладит и... палец втискивая между двух половинок, Миша нежно тугую дырочку щекочет - очко другому Миша дрочит, и тот, другой, не возражает...

Кукушка, смолкнув, улетает подальше от стыда такого... а для мальчишек это ново - они сопят от возбужденья...

"Ну? - отстраняется от Жени на корточках сидящий Миша. - Ты забалдел уже, я вижу... А? Это лучше, чем рукой?"

И тот, довольный, головой, на Мишу глядя сверху вниз, кивает:

"Лучше... заебись! А почему... не до конца?"

"Ещё успеешь..." - и мальца рукой по попе Миша гладит, лаская нежно голый задик.

"А у меня?.. - бормочет Слава и, глядя в сторону лукаво, член направляет Мише в рот. - Мне не сосали еще... вот..."

"И у тебя... взрыхлю я попку! Но не сейчас..."

И Миша ловко переключается на Славу...

О, эта юная забава!.. Между ногами сладкий зуд... Все моралисты нагло врут... или лукаво лицемерят, что так нельзя... на самом деле как это классно, как кайфово!..

Для двух мальчишек это ново - торчат два нежных хоботка, как два раскрывшихся цветка, и смотрят сверху пацаны, как их тугие писюны сосёт пацан непринуждённо, - приятно, бля... и возбуждённо бросая друг на друга взгляды, два пацана кайфуют...

Рядом, всего в ста метрах от кустов, в которых Миша пацанов ебёт губами, крики, визг... сверканье радужное брызг... а здесь, в кустах, совсем иное: перед сидящим Мишей стоя два загорелых дочерна вихрастых голых пацана поочерёдно Мише в рот вставляют членики - и тот, одновременно им лаская тугие дырочки - буравя две целки пальцами своими и гладя ноги им и спины, у них сосёт попеременно, и для мальчишек, несомненно, это приятней во сто раз, чем онанировать, - экстаз, кайф, удовольствие - всё разом!

Но не доводит до оргазма мальчишек Миша - он встаёт:

"А у меня кто пососёт? - и, с себя плавки приспуская, он хуем весело играет, как будто дразнит пацанов. - Мой мальчуган уже готов... Кто первым будет, пацаны?"

Слегка мальчишки смущены... но лишь слегка - скорей для вида изображают, что им стыдно, и то - всего лишь на минуту... ведь вообще-то... это круто - хуй пососать... хотя бы раз...

Смеётся Миша:

"Это класс!"

Сооблазнительный конец... как парниковый огурец, хуй, залупившийся упруго, торчит... и смотрят друг на друга два загорелых дочерна вихрастых голых пацана...

"Вы, мужики, боитесь, что ли? Это же кайф! Хотя... неволить и уговаривать не буду... - смеётся Миша. - Может, круто это для вас? Я в смысле том, что, может быть... для вас в облом писюн сосать? Я предлагаю... бля, посмотрите вы, какая... какая классная игрушка!.. Ну?.."

Прилетевшая кукушка опять вблизи закуковала... и возбуждённо смотрит Слава на Женю - друга своего:

"Ты как"

"А что... я ничего... Давай попробуем..." - и Женя на Мишу смотрит.

"На колени, - смеётся Миша, - становись..."

Его залупа рвётся ввысь... и хуй пружинисто упруг... Губ разомкнутых алый круг... и Миша, хуй свой направляя, сначала Славику вставляет - на вкус попробовать даёт, и тот старательно сосёт, обжав губами ствол упругий... Сжимая членик свой, на друга нетерпеливо смотрит Женька, стоящий рядом на коленках, - бля, любопытно - ещё как! - на вкус попробовать долбак, и он, на Славу глядя, ждёт... а тот во вкус вошёл - сосёт, на хуй нанизывая губы... солоноватый вкус залупы приятен - хуй вбирая в рот, пацан старательно сосёт...

Потом, сопя от возбужденья, упругий член ласкает Женя во рту горячим языком...

И снова Слава... и потом опять... Услуга за услугу! - поочерёдно, друг за другом, став перед Мишей на колени, сосут они... Густая зелень их укрывает. Лето. Зной...

В который раз:

"Ого, какой!" - бормочет Слава восхищённо и вслед за Женей возбуждённо губами снова вдоль ствола скользит, кайфуя, - голова как будто маятник у Славы... КАЙФ! УДОВОЛЬСТВИЕ! ЗАБАВА! Тугой, слегка солоноватый у Миши хуй... сосут ребята поочередно... жадно лижут залупу красную у Миши одновременно с двух сторон, и... еле сдерживая стон, хуй оторвав от пацанячих сосущих, лижущих, горячих неутомимых губ - кайфуя! - из залупившегося хуя он, содрогаясь, выпускает струю тугую - долетает она до листьев... и за ней летит вторая, - апогей!!!

Оргазм! Сладчайшее мгновенье! Кончает Миша...

Восхищенье на юных лицах пацанов - из их упругих писюнов во время кайфа и экстаза такой струёй ещё ни разу не вылетал эякулят...

"Бля, кайф! - и Миша на ребят довольно смотрит сверху вниз. Глаза сияют. - Заебись..."

По листьям сперма, словно лак, стекает медленно... долбак, слабея, клонится к земле...

Бормочет Слава:

"Вот бы мне так научиться, чтобы, бля... была такая же струя..."

Смеётся Миша:

"Пацаны... теперь... давайте писюны... я отсосу у вас..."

И Миша, поочерёдно у мальчишек губами членики лаская, опять настойчиво буравит две непроткнутые - пока - тугие дырочки...

Река... Июнь. Кусты. Звенящий зной. Шум, крики, визги над рекой - пляж деревенский... А в кустах орально-генитальный трах - ебёт мальчишек Миша ртом поочерёдно... и притом кайфует он не меньше их, руками попки обхватив!.. Четыре булочки упругих... две норки, стиснутые туго, мальчишкам Миша теребит... А над рекою шум стоит... во рту кончает Слава первым - глотает Миша его сперму... и вслед за ним спускает Женя - сжимая зад от наслажденья, он тоже в рот кончает... ох, буравчик словно между ног - так щекотно... глотает Миша солоноватый цмак мальчишек.

Неплохо, бля! Даже прикольно ебаться в рот!.. Вполне довольны два загорелых дочерна вихрастых голых пацана...

А Миша смотрит на их попки, - им по тринадцать, и не робки эти мальчишки-целяки... Смеётся Миша:

"Мужики... я предлагаю: как стемнеет, давайте в попки отымеем друг друга! Это будет, бля... ещё покруче!"

И горят от любопытства у мальчишек глаза весёлые - на Мишу, которому шестнадцать лет, мальчишки смотрят, и ответ предугадать совсем несложно... ВСЁ МОЖНО, ЕСЛИ ОСТОРОЖНО!

"Значит, до вечера?"

"А где?"

"Я знаю место..."

На листве, тускнея, сперма подсыхает... Мальчишки плавки надевают, вполне довольные, что так всё получилось: и долбак у Миши классный, и он сам такой приколистый пацан!..

Не деревенский - городской. Приехал из Москвы самой на лето в гости... классный парень! Не пропадёшь с таким - всё знает... бля, поскорей бы вечер этот!..

Июнь. Река. Кукушка. Лето...

***

ДЕДОВЩИНА

1.Полигон под Волгоградом. Воскресенье - выходной.

"Я прошу тебя... не надо... я прошу тебя..."

"Не ной! До конца меня дослушай. Что особенного здесь? Дело плёвое..."

"Не нужно... у меня девчонка есть..."

"Ну, и что? Одно другому - не помеха..."

"Не могу..."

"Заебал! Даю я слово: не узнают в роте... Ну? По-хорошему, парниша... Обещаю, что никто не узнает в роте... слышишь? Соглашайся! А не то..."

Воскресенье... Два солдата, из которых один - дед, а второй - ещё салага, в капонире курят...

"Нет, - говорит один другому, и в глазах его - испуг. - Не могу я..."

"Что такого здесь особенного?!"

Дух - черноглазый, миловидный - смотрит вбок:

"Не буду я... не могу..." - салаге стыдно.

Дед смеётся:

"Будешь, бля... По-хорошему не хочешь - я заставлю... ни хуя не отвертишься - отстрочишь... еще как отстрочишь, бля!"

И - уверенно ладонью шею парня обхватив, он сжимает пальцы...

"Больно!"

"На колени..."

"Отпусти..."

"На колени!"

"Я не буду..."

"Будешь, Федя... ещё как!"

И - салага силе грубой подчиняется...

"Вот так!" - дед смеётся, сверху глядя на салагу, и - рукой по ширинке себя гладит...

Парень дёргается...

"Стой... я сказал: не трепыхаться! Непонятно?! - шепчет дед. Его пальцы шевелятся на ширинке. - Мой совет тебе, парень: стой спокойно, и всё классно будет, бля..."

"Отпусти мне шею, больно..."

"Отпущу сейчас... оп-ля!" - расстегнув штаны, оттуда достаёт он п а ц а н а...

"Нет! не надо!! я не буду!!!"

"Заебал ты меня... на!"

"Отпусти меня... не буду..."

"Рот открой..." - смеется дед, по губам скользя залупой...

Парень дёргается:

"Нет!!!"

"Рот открой! - у деда пальцы как железные тиски. - Ну, смелее... не ломайся..."

"Больно... больно, отпусти!"

Полигон под Волгоградом. Солнце жаркое печет...

"Отпусти меня! Не надо..."

"Надо, Федя!"

И - сосёт молодой солдат у деда огнедышащий конец...

Миражами дышит лето...

"Хорошо сосёшь, боец! Хорошо... - затылок гладит дед салаге... и, сопя, на затылок снова давит, приговаривая: - Бля, хорошо... - и ощущает салабон, как у него хуй встаёт, приподнимая колом брюки... - Хорошо... хорошо... а ещё лучше, если в жопу сзади..."

"Нет! Я не буду в жопу!"

"Будешь, - говорит салаге дед. - Поднимайся!"

Парень, губы вытирая рукавом, поднимается:

"Не буду... я не буду в жопу..." - он задом пятится.

"Куда ты?!"

"Я не буду..."

"Не свисти... поворачивайся задом..."

"Нет, не надо! Отпусти..."

"Поворачивайся задом!"

"Я не буду..."

"Становись!"

Полигон под Волгоградом... Брюки, спущенные вниз... две тугие половинки плотно сжаты... и, сопя, твердым хуем по ложбинке дед проводит, говоря:

"Наклоняйся..."

"Я не педик!"

"Все... не педики... смелей!"

"Ну, не надо..."

"Надо, Федя!"

"Я не Федя... я Андрей..."

"А я Саня... да не ссы ты! Не скажу я никому..."

"Я не буду..." - парню стыдно.

"Наклоняйся раком... ну!"

Делать нечего... Парнишка подставляет парню зад... раздирает жопу шишка... наклонившийся солдат вырывается... куда там! Бёдра стиснуты в руках...

Лето... Армия... Солдаты... Полигон... Солдатский трах: под палящим солнцем юга дед салагу шпилит в зад - Саня трахает Андрюху...

...Где-то - город Волгоград, и - там девушки гуляют и ребята пиво пьют...

...Саня, сладко замирая, истекает спермой...

"Ну, - говорит Андрюхе Саня, - теперь ты меня... - и он, развернувшись, подставляет зад Андрюхе...

Салабон - черноглазый, миловидный - ошалело смотрит, как дед руками половинки врозь разводит... и долбак у Андрюхи против воли вмиг подскакивает! Он прикрывает хуй ладонью... ёлы-палы... салабон ничего не понимает! Дед - ему, салаге! - зад... добровольно подставляет...

"Нет, не надо..."

"Я сказал: теперь ты меня!"

Салага видит сжатую дыру... слышит голос Санин:

"Трахай! Трахай в жопу меня... ну! Натяни очко на шишку! Бля, давай... давай! еби..."

В жопу трахнутый парнишка нерешительно стоит, пред собою видя парня, наклонившегося...

"Ну? Долго ждать я буду?"

Саня сам желает... почему?! Натянул он, "как мужчина"... и... "как девочка", даёт?! Подставляет... в чём причина? Наклонился раком... ждёт... У Андрюхи нет ответа, почему, - не знает он...

Миражами дышит лето... и - невольно салабон ощущает, как желанье зарождается внутри... ну, и что с того, что парень? Залупившись, хуй стоит у салаги... осторожно шаг он делает вперёд... почему, бля, он не может трахнуть деда, если тот сам очечко подставляет... один раз - не пидарас, и - Андрюха приставляет хуй свой к дырочке... сейчас... если дед желает, чтобы его трахнули в очко... если сам он свою жопу подставляет... хуй торчком у Андрюхи... будь что будет! Бог не сдаст - свинья не съест: не узнают - не осудят... а узнают?..

"Что, боец... ты уснул там, что ли, сзади? Долго буду я стоять? - оглянувшись, смотрит Саня на Андрюху. - Твою мать... ни подставить, ни засунуть - не способен ни к чему..."

Облизнул Андрюха губы... облизнул он губы...

"Ну... - шепчет Саня, - ну, смелее..."

Брюки спущены... в груди сердце бьётся у Андрея... хуй стоит, как палка, и - упирается в тугое пацанячее дупло... ну, бля... дело молодое... а узнают если?..

О, он насаживает жопу на торчащий колом уд - опа-на! - по яйца хобот загоняет пацану! - Саня дёргается... Саня тихо вскрикивает:

"Бля!"

Бля не бля - Андрюха вставил хуй по яйца... и, сопя, плавно-мощными толчками начинает он качать наклонившегося парня... ё-моё!.. приятно, блядь! Он не мог даже представить, что так классно с пацаном... задом двигая, качает миловидный салабон наклонившегося деда - шпилит! трахает! ебёт!

Миражами дышит лето... солнце южное печёт... брюки спущены - салага шпилит дедушку в очко, и - у дедушки от траха поднимается торчком хуй, и Саня, раком стоя и шепча:

"Еще... сильней..." - сладострастно себя доит кулаком, пока Андрей в его дырочке шурует, - дед кайфует с двух сторон!

Дед кайфует... и кайфует черноглазый салабон, и уже ни капли страха нет в душе его - сопя, деда трахает салага... ё-моё... приятно, бля, что бы там ни говорили о подобном... всё равно это - кайф! и в капонире шпилит деда салабон, и кайфуют они оба: он, Андрюха, в первый раз... а у Сани, видно, опыт есть немалый... пидарас, одним словом, Саня этот!

И Андрюха - пидарас?.. Миражами дышит лето... Пидарасы... Was ist das? "Пидарасы" - только слово, и - не более того... а на деле - что плохого в таком сексе? Ничего.

Поднимая корпус, Саня выпрямляется - Андрей к его хую руку тянет... и - обхватывая всей пятернёй торчащий колом залупившийся долбак, сладострастно Саню доит, как себя, - снуёт кулак у Андрюхи... с хуем в жопе Саня тащится, сопя... и - не сдерживая вопля, содрогается: струя вверх взлетает на полметра! мышцы сфинктера - очка - сокращаются у деда конвульсивно, и - рука у салаги в сперме липкой, - кончил Саня!..

"Заебись..." - выдыхает Саня хрипло в голубеющую высь... и - толкая в ягодицы деда пахом, салабон сладострастно разрядился вслед за дедом... в жопу он трахнул парня! Ёлы-палы... охуительный оргазм!!!

Тяжело дыша, прижал он к себе Саню... это класс!

"Кончил?" - тихо шепчет Саня.

"Да..." - смутившийся Андрей, спешно руки разнимая, пунцовеет... и скорей хуй выдёргивает... кто он? Шелуха обломных слов обжигает его снова: пидарасы они... но вверх подтягивая брюки, говорит салаге дед: "Что ни сделаешь от скуки...", и - проблемы сразу нет: было классно? было классно! Ну, и... нечего пиздеть, что в облом быть педерастом! В жопу парня отыметь - это клёво!..

Воскресенье... Парни курят...

"Ну, и как?"

И, краснея от смущенья, говорит Андрей:

"Ништяк!"

"То-то, бля! А ты боялся..."

"Я боялся?"

"Ну, не я ж... - Саня тихо рассмеялся. - Вот скажи: еще мне дашь?"

2.Полигон под Волгоградом. Солнце жаркое печёт...

Забавляются солдаты: сев на корточки, сосёт молодой боец у деда... вниз приспущены штаны... миражами дышит лето... и - балдеют пацаны и меняются местами: у салаги дед сосёт, жарко двигая губами...

А потом в очко ебёт дед салагу... и тот тоже деда трахает в ответ...

Сладко парни мужеложат, и Санёк - уже не дед для Андрюхи, и Андрюха - не салага для него, - наслаждаются два друга, и обоим всё равно, кто там "дед", а кто "салага"... НЕТ У КАЙФА ЯРЛЫКОВ! Хорошо друг друга трахать по согласию! Готов кайфовать Андрей, и Саня кайфовать всегда готов...

И кайфуют оба парня, - нет у кайфа ярлыков!

. Порно на зоне как пацан сосёт у пацана. Пацан сосёт у пацана член домашнее видео Интим порно Интим фото Пацан сосёт у пацана бесплатно Пацан сосёт у пацана бесплатно

Порно на зоне как пацан сосёт у пацана

Сосать хуй у пацана, милые геи, сосать большой член гей, гей ролики, хуй гея, геи подростки с большим членом, геи в парке сосут, парни сосут хуй, милые мальчики геи 10 лет назад Upornia 10:56 милые геи, геи симпатичный, секс мальчика с мальчиком гееми, greek boys, толстый мальчик гей, милые мальчики геи, пацан кончает на пацана, мальчики геи с большими членами, гей большой член юноша, греческое гей порно 8 лет назад Txxx 16:25 пацан с большим членом, гей порно спортсмены, пацан кончает на пацана, гей порно спортсменов, спортсмены гей порн7о, симпатичные геи, со спортсменками, мальчик с мальчиком, гей секс спортсменов, геи спортсмены 8 лет назад Txxx 30:40 милые геи, гей итальянцы, секс мальчика с мальчиком гееми, итальянское гей пор6о, гей порно спортсменов, геи большой член, мальчики геи с большими членами, симпатичные геи, секс геев с большими членами, гей секс спортсменов 8 лет назад Txxx 35:37 гей порно красивый гей, красивая попа гея, гей секс красивых мальчиков, пацан кончает на пацана, мексиканские геи, хуи у мальчиков, красивый секс с большим членом гей, большой член у мальчика, мальчики геи с большими членами, красивый пацан 8 лет назад Txxx 08:43 пацан с большим членом, французское гей порно, большой член у мальчика, мальчики геи с большими членами, секс геев с большими членами, юноша гей с большим членом, мальчик с мальчиком, гей порно мускулы, гей секс с большими членами, мальчики с мальчиками 8 лет назад Txxx 25:49 красивая попа гея, гей мальчики с большими членами, гей секс красивых мальчиков, жопастые геи их секс, мальчики геи с большими членами, гей бельгия, супер секс геев, красивые гей попки, красивые геи с большим членом, мальчики с мальчиками 8 лет назад Txxx 28:39 дрочка геев друг другу, геи огромные хуи, юноши геи с огромным члены, пацан с большим членом, колумбийское порно, геи мальчики с огромными членами, мальчику подрочили, гей мальчики с большими членами, геи ебут друг друга, огромный член мастурбация геев 9 лет назад Txxx 08:12 немецкие мальчики геи, немецкий мальчик гей, мальчики геи с большими членами, немец гей, мальчик с мальчиком, мальчик с большим членом, большие жопы геев, секс немецких геев, геи мальчкии немцы, гей немец 9 лет назад