Порно бии

Сказать. Вроде бы он заходил в дом Шукшина или только хотел зайти. Но Шукшина там не было в то время.Шукшин, только в 1965-м решивший проблему проживания в Москве (получил крохотную кооперативную квартирку), дописывал и издавал роман «Любавины», в 1966-м писал сценарий и снимал фильм «Ваш сын и брат»... Так они и не встретились...Вопрос, ведал ли Рубцов о том, что Сростки — родина Шукшина? Знал ли, что поедет через Сростки? Алтайские друзья могли об этом и не сказать...Тем более что стихотворение «Шумит Катунь», написанное тогда, позже посвящается Виктору Астафьеву. Оно появляется в книге «Душа хранит» в 1969 году. Как раз в это время Астафьев переезжает в Вологду. Если бы Рубцов знал о том, что Шукшин рос на Катуни, логичнее было бы посвятить это произведение ему. С другой стороны, они не были лично знакомы. В общем, вопросы остаются. А мы имеем то, что имеем: прекрасное стихо-творение Николая Рубцова, посвященное сибиряку (но не алтайцу) Виктору Астафьеву.Указан в самом стихотворении и месяц написания — июнь... Стихотворение строгое, стихотворение — взгляд в историю. Не случайно в книге «Душа хранит» оно стоит сразу после «Видений на холме». В одном стихотворении «тупой башмак скуластого Батыя» затмит «пустынный свет на звездных берегах», в другом «Чингисхана сумрачная тень / Над целым миром солнце затмевала». Рубцов неоднократно говорил о том, что хочет написать поэму о Чингисхане. Это стихотворение звучит как вступление к такой поэме.Чуть раньше, в мае, он написал стихотворение о другой алтайской реке — Бии (ездили туда на рыбалку) — «Весна на берегу Бии». А в конце лета или в начале осени — стихотворение «В сибирской деревне».Так они и не увиделись. Как следует из документов, еще одна встреча случилась бы неизбежно, если бы не смерть Николая Рубцова в «крещенские морозы» 1971 года. Вот что написал мне Леонид Вересов: «Есть интереснейший документ конца 1970 года за подписью Александра Романова о

Всей силы нисколько не сдерживаясь. Нанеся по пять шлепков по каждому полушарию этой чудесной попочки я остановился:— Ну вот Вишенка моя за то что ты без спросу заходила в мою комнату ты расплатилась, сейчас пять минут перерыв а затем я накажу тебя за то что кончила без разрешения, это еще 10 шлепков, — Черри услышав это, сильно задергалась, а ее всхлипы стали еще сильнее, — Ну а потом я еще накажу тебя за то что ты испачкала мои джинсы. Что девочка, сколько ты там насчитала ударов тебе еще осталось? — спросил я ее.Освободив ее рот, я ждал ответа. Как только моя рука освободила ее рот, из него вырвались громкие рыдания, видимо девочке было очень больно. Немного успокоившись, она приподняла на меня свое заплаканное личико с немного опухшими губками и сквозь слезы, немного заикаясь, произнесла:— Ддд... ддвадд... двадцатьУлыбнувшись ей я ласково произнес, — Какая умная девочка, а ведь я хотел за джинсы отшлепать тебя только пять раз, а значит в итоге ты получила бы пятнадцать шлепков, но раз уж ты просишь двадцать я просто не смею отказать такой чудесной и умненькой девочке.Лицо Черри замерло от удивления и непонимания, из глаз по прежнему капали слезки, когда до нее дошел смысл сказанного ее лицо стало таким невинно-жалобным просто прелесть.— Ххх... хвваа... хваатиит не надо меня больше бб... бии... бить я... яя... яяяя я буду хорошей д... девочкой, — испуганно пролепетала Черри, но я оставил без внимания ее заикания.Начался следующий этап наказания, вновь зажав ей рот я вновь начал наносить шлепки, только в этот

Есть! Представь! Каково будет, если с мамой там придется встретиться?! Да еще с первой женой? Да еще, может, какие-нибудь души соберутся?!– Что ты ко мне присосался?! С глупостью какой-то! Вот кровопийца! Чего ты добиваешься?! – взревел отец. – На то пошло, я жил не хуже других! Лучше многих! За всю жизнь ни разу под судом не был и даже не допрашивался! Чем и горжусь! – Отец распрямился. Выпятил грудь, стучал кулаком по невидимому столу. – Люди что творят! Воруют, убивают, пьют! Друг друга продают! А я ни государство, ни человека ни на копейку не обворовал! Если жил у кого: строил, делал – никаких денег не брал! Скажем, ковры рисовал, продавал – мой труд! Орехи бил, корень добывал – большую часть государству сдавал! Другие тот же корень когда попало копали, летом, весной – весной-то его легче копать. А народ не понимает, одинаково берет. Что помидоры должны созреть – понимает, а про корень – нет. Я только в положенное время копал, в конце августа, в начале сентября. Не считано, скольким людям помог вылечиться, жизнь, может, спас! А теперь давай считать прямую пользу, заслуги, которые, может, ордена стоят! Начинал с сельского учителя – мои ученики даже в составе правительства есть! Голод был, жрать людям нечего, в верховье Бии, в деревне одной, наткнулся на табун ненужных хозяйству старых лошадей. Поднял книги, освоил производство колбасы, развернул колбасный завод: сколько ртов накормлено! Пошло дело – сдал другому человеку. Организовал рыбартель! Ансамбля нет, людям танцевать не под что – ладно, на балалайке умел, на гитаре научился, собрал