Порно калмыки

Детские свистульки. Мы КОНСТАНТИН ПАУСТОВСКИЙ промчались по улице сквозь запах паленой шерсти, мимо колонии для сифилитиков и снова вырвались в степь. Сифилис и трахому калмыки получили в подарок от царских времен, а туберкулез—от монгольских обычаев. Причина туберкулеза-— женская одежда—камзол, стискивающая грудь. хуже корсета. От матери калмыки унасле- довали Узкую грудь, от отцов кривые ногн конника. Одним из первых декретов советской власти было запрещение под страхом лишения свободы носить камзол. Царская Россия ценила в калмыке его ди- кость и лихое наездничество. Калмыцкий полк в 1814 году первым вошел в Париж на Ван- домскую площадь. Чтобы облегчить посадку на лошадь, мальчикам с первых же дней рож- дения втискивают между ног ведро или ко- шиму, а пятки притягивают одну к другой. Уродование детей продолжалось веками. В конце концов калмыки начали рождаться кривоногими. Знаток Калмыкии т. Середа (в его служеб- ном кабинете в Элисте висят на стенах вы- сохшие степные тразы) говорил мне, что при- чина болезненности калмыков—в неправиль- ном питании. Каждый калмык с’едает в день около трех кило мяса и запивает его соленым чаем. Ни хлеба, ни овощей калмыки не зна- ют. Величайшим лакомством считмются сухие баранки. «Мясное питание делает организм крайне неустойчивым против многих болезней», — ут- верждал Середа и был, конечно, прав. Революция в КаЯмыкии приобрела своеоб- разные формы. Население приучают есть хлеб и овощи, степь впервые в истории началн косить, учителя, выезжая в хотоны, везут в обязательном порядке не только буквари, но ни жестяные рукомойники. Середа, поглядывая за окно, где над спо- койными балками дрались зв небе орлы, рас- крывал передо мной Калиыкию страница за страницей, как изумительную книгу. Книта эта слагалась из многих тем. Первая тема—борьба с «зудом». Зуд — это сложное стихийное бедствие. Его нельзя об’- яснить одним словом. В степи есть «черные» земли. Черными из зовут потому, что на них очень редко, раз в пятьдесят лет, выпадает снег. На зиму сюда сгокяют весь скот. Он питаегся высохшими травами. 141 аи ии Сирии омичи сшить. Ст рии тети" ЗЕЕ ЖЖ ЖЖ иж ЖЕ Иржи ини причина ПОДВОДНЫЕ ВЕТРЫ Зимой 1931 года на черных землях внезапно зыпал глубокий снег, потом прошел ливень и ударил мороз в двадцать градусов. Землю сковала толстая ледяная броня. Скот не мог пробить ее копытами, чтобы достать траву. Громадные стада разметали бураны. Начался надеж. Чабаны замерзали, и голодные овцы жевали их кожаные полушубки. Стаи волков оастаскивали падаль по всей степи. На ро- зыски стад послали самолеты. Летчики воз- аращались и рассказывали о «стогах» палого скота. Вся Калмыкия была поставлена на дыбы. В ‚Зуранах метались десятки машин. Сквозь пургу на черные земли прорывались из Астра- жани и Прикумска громадные обозы с овсом. Трагедия этой борьбы до сих пор еще за- ставляет содрогаться привычных к степи лю- дей. Единственное спасение от зуда— заготовка ча зиму сена. В этом году степь впервые на- чали косить. Калмыки с’езжались за десятки километров, чтобы посмотреть на удивитель- ное зрелище. Трава—раньше ей было пред- назначено сгнивать на корню— превращалась в исполинские скирды душистого и душного сена. Вторая тема—калмыцкая молодежь. Ей од- ной принадлежит сейчас Калмыцкая степь. Все ответственные посты заняты молодежью, все

В селе Оля. Связь с ними поддерживается на данный момент.В поисках информации о семье в личном архиве, я не нашла много информации или же каких-либо сохранившихся документов. Только со слов своей бабушки мне удалось выяснить, что наравне с прабабушкой была выслана ее мама – Цебекова Булгун, сестра, которая являлась инвалидом – Цебекова Цаган и брат – Цебеков Александр8.8 Воспоминания Кубеевой Людмилы Лиджи-Горяевны17 сентября 1955 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР « Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941- 1945 гг.», в соответствии с которым были амнистированы лица, которые сотрудничали с оккупантами во время войны, не считая карателей и тех, кто был осужден за убийства и истязания советских граждан. 17 марта 1956 года калмыки были реабилитированы и после этого им было разрешено возвращаться на Родину9. И уже в 1957 году калмыки вернулись в родные просторы Долбанского района, который был уже переименован на Лиманский район. 9 Убушаев В.Б. Калмыки: выселение и возвращение 1943-1957гг. - издательство «Санан» Элиста 1991 г. с.77Им, можно сказать, пришлось все выстраивать с нуля. Семье Очировых почти удалось вернуться в том же составе, в котором их отправляли в Сибирь. С Сибири Очировы вернулись все вместе большой семьей. Наша семья по прибытию разместилась в селе Заречное. «Репрессированные калмыки по приезду, целовали родную землю, их радости было не описать, хоть они и вернулись в никуда, но факт, что это их родная земля уже вселял в них силы. И так одна семья за другой начали выстраивать себе землянки, в основном родственники строились друг с другом рядом. Так и застроился «Золотой» бугор калмыками» – рассказывают Демчеев Иван Цебекович и Бодашева Александра Романовна.Поначалу нашей семье некуда было обратиться за помощью, чтобы хотя бы где-то в начале пожить, ведь на руках были еще и маленькие дети. На помощь пришла русская семья Дроздовых, которая вошла в положение нашей семьи и помогла на первоначальном этапе. Несмотря на то, что и в той семье было много детей, да и землянка была не такая уж просторная, они все равно согласились приютить нашу семью. После этого Очировы начали строиться и рядом с ними начал строиться брат нашей прабабушки – Александр. После того как можно было заселяться в построенные землянки, Очировы заехали туда. Мама прабабушки – Булгун и так же ее сестра – Бося жили вместе с Халгой. Они помогали ей по хозяйству и с детьми. Прадедушка и брат прабабушки занимались рыбалкой. В принципе, после заселения на новые места основная часть мужчин трудились

Важное для начала пугачевщины, чем возмущения казаков 1766 и 1767 гг.: «сей смирный и добрый народ», верно охранявший российские границы, из-за притеснений чиновников «прикочевал к самому берегу Яика в числе тридцати тысяч кибиток потянулся по киргизской степи к пределам прежнего отечества» [Пушкин, 1962: 14] - к границам Китая, а яицкие казаки отказались выступить в погоню. Вторая глава поэмы названа «Бегство калмыков». В первой же строфе идет речь о тридцати тысячах кибиток с калмыками, которые потянулись «в свою Монголию»3, чтобы «предаться» [Есенин, 1998: 13, 14] Китаю. Названа та же причина - «российская чиновничья неволя» [Есенин, 1998: 13]. В диалоге Тамбовцева («Нынче ночью, как дикие звери, / Калмыки всем скопом орд / Изменили Российской империи / И угнали с собой весь скот» [Есенин, 1998: 14]) и Кирпичникова («И калмык нам не желтый заяц, / В которого можно, как в пищу, стрелять» [Есенин, 1998: 15]) отражен 3 Калмыки - монгольский народ, потомки мигрировавших из Центральной Азии ойратских племен. приведенный Пушкиным факт отказа казаков преследовать калмыков. Есенин усиливает вывод Пушкина о роли этого события в восстании: неповиновение калмыков - пример для казаков: «Только мы, только мы лишь медлим», « если б / Наши избы были на колесах, / Мы впрягли бы в них своих коней / И гужом с солончаковых плесов / Потянулись в золото степей» [Есенин, 1998: 13, 15]. Развита мысль Пушкина о месте калмыков, татар, башкир в пугачевщине («служивые калмыки бежали с форпостов», «башкирцы, взволнованные своими старшинами начали нападать на русские селения и кучами присоединяться к войску бунтовщиков», «скоплялось неимоверное множество татар,

Высланных навечноРодилась и проживаю я со своей семьёй в Лиманском районе, селе Заречное, Астраханской области. Мои прабабушка и прадедушка Очировы были высланы так же, как и многие калмыки в Сибирь. Огромную помощь в работе над родословной мне оказала моя бабушка Кубеева Людмила Лиджи-Горяевна. С особым уважением и трепетом она рассказывала о своих родителях Очировой Халге Мукобеновне и Очирове Лиджи-Горя Манджиевиче. Всегда жизнерадостная, весёлая, погружаясь в воспоминания, она вдруг становилась грустной, непривычно задумчивой. Временами, на её глаза наворачивались слёзы.И вот что узнала со слов моей бабушки. Прабабушку звали Очирова Халга (русское имя Екатерина) Мукабеновна (в девичестве Цебекова), родилась в 1926 году, умерла в 2005 году. Прадед Очиров Лиджи-Горя (русское имя Григорий) Манджиевич рожден в 1928 году, а умер в 1991 году. Прабабушка родилась и жила в селе Ашвахун (название села калмыцкого происхождения), но среди них жили и русские. А прадедушка был рожден и жил в селе Батракин. Эти сёла находились по соседству. После прибытия из Сибири в родные края, практически никто не возвращался в сёла, в которых жили до этого. Потому что они были уже все разграблены, заброшены. Многие перебрались в наше село Заречное, Астраханской области, так и образовался калмыцкий хотон, который существует по сегодняшний день под названием «Золота». Там также, как и первоначально живут одни калмыки. Сюда возвращались не только люди, которые были высланы с этих краев, были и те, которые были высланы с других регионов. Обратившись к этимологии названия калмыцкого хотона я выяснила, что рядом была тоня под названием «золотая» и так же бугор, на котором построили калмыцкий хотон, называется «Золотой», следовательно отсюда и пошло название «Золота». Мне известно, что на старых местах проживания калмыцкого народа сейчас стоит ступа, куда калмыки ездят молиться своим предкам, совершают различные религиозные обряды. Еще с маленького возраста меня брала туда бабушка, и по сей день мы ездим туда, когда бывают калмыцкие праздники. И как обычно там бывает много людей, которые все дружно варят калмыцкий чай, вешают разноцветные верёвочки на дерево и молятся.У прабабушки и прадедушки было восемь детей. Когда я собирала информацию по исследовательской работе, с каждым, кто жив по сегодняшний день из них разговаривала. Я знала, что у моей бабушки есть одна сестра и пять братьев. Но не знала, что их было восемь3. 3 Воспоминания Кубеевой Людмилы Лиджи-ГоряевныНа момент выселения калмыцкого народа моей прабабушке было 17 лет, а прадедушке –15 лет. Они не были знакомы, познакомились только в Сибири. Официально их брак был зарегистрирован в Чебановском сельском совете Ширинского района, Красноярского края

В Сибирь. Их так же сажали в товарники и оправляли в долгий, холодный путь. Рассказы о времени, которое калмыки находились в пути, в точности были одинаковыми, как у Александры Романовны, так и у Ивана Цебековича. Они говорили об одинаковых деталях: товарники были очень холодными, в полах были дыры. В каждом вагоне были по две полки. На них размещали людей более старшего возраста, а молодые люди стелили на пол и спали на холодном полу. Посередине вагона стояла одна печка буржуйка, которая почти не грела, но люди всё равно, скопившись около нее, пытались ощутить хоть какое-нибудь тепло. Ходили в туалет в углу, где находились отверстия в полах. Люди меняли теплое вещи на еду и наоборот. Иван Николаевич рассказывал о том, как в его памяти отложился момент, когда мама делила кусочек хлеба между собой и своими детьми и умудрялась поделиться с другими. Раз в день там кормили, но названная еда состояла из воды и замершей капусты. Подавалось это все в холодном виде. Много людей умирало и от холода, и от болезней, и от голода. Бывало, что молодые люди пытались сделать в вагонах какие-либо ограждения и за такие ограждения помещали больных людей. От болезней люди умирали вагонами. И только на остановках выносились все эти тела. Кто-то пытался захоронить своих родных по-человечески, но не всегда это выходило, так как было мало времени. Если только подумать, сколько осталось по дороге погибших людей, которых скорее всего не найдут их родственники. Как рыдали матери над своими умирающими детьми – это ужасная картина. Александра Романовна упоминает, что во время остановок, люди еще посмеивались над калмыками, называя их «москвичами в кирзовых сапогах». Москвичами называли, потому что они хорошо говорили на русском, а в кирзовых сапогах, так потому что калмыки практически все время ходили в них5. Предполагаю, что и мои родные испытали тоже самое, хотя точных сведений не сохранилось, они не любили вспоминать об этом периоде своей жизни.5 Воспоминания Демчеева Ивана Цебековича, Бадашевой Александры РомановныЧтобы не только нарисовать у себя в голове эту картинку условий, в которых вывозились калмыки, а увидеть и понять условия выживания во время выселения калмыков, именно в пути в Сибирь, летом 2017 года я съездила в Элисту к Мемориальному комплексу скульптора Эрнста Неизвестного, архитектора Сергея Курнеева «Исход и Возвращение». Там можно увидеть те самые вагоны, на которых отправляли калмыков на Север (Приложение 6). Посередине вагона стояла одна печка-буржуйка, как из рассказов Ивана Цебековича и Александры Романовны. В вагонах было по две полки: одна снизу, вторая-сверху (Приложение 7).