Света ананас порно

Света ощущает - ананас внутри! ;)

Потух. - О боже, господин. Вы видите курсор? - Че? - Маленькую стрелочку, которая показывает, где вы находитесь. - Не вижу я никаких стрелочек. Ниче не вижу. Сказал же, экран потух. - Ясно. У вас на мониторе горит индикатор? - Че? - На мониторе, господин. Телевизоре. На нем горит зеленый огонек? - Нету огоньков. Ниче тут не горит. - Скажите, монитор включен в сеть? - Почем я знаю? Я ниче не вижу, сказал же. - Даже если посмотрите по сторонам, господин? - Как я могу смотреть по сторонам? Здесь кругом темень, сказал же. - Возможно, будет лучше, если вы включите свет? - Я пытался, но света нет - электрическая компания чей-то проверяет, итока не будет до трех часов. - Ясно. Что ж, могу дать вам хороший совет. - Да? - Да, господин. У вас сохранились коробки из-под компьютера? - Я никогда ниче не выбрасываю. - Великолепно, господин. Я хочу, чтобы вы упаковали свой компьютер вэти коробки и отнесли обратно в магазин, где его купили. - Все так серьезно? - Боюсь, что да, господин. - И че мне сказать в магазине? - Вы слушаете внимательно, господин? - Да. - Скажите, что у вас вместо мозгов дерьмо, и компьютер вам ни к чему!-и вешаю трубку. - Это и был твой план побега? - Я знал, что мои звонки прослушиваются парнем, который за меняотвечает, вот. Плюс я знал, что они знают, что я слишком ценный кадр, чтобыменя вышвырнуть. Поэтому инструктор признал, что мои таланты можно сбольшей пользой использовать в другом отделе. Я предложил отдел разработок -и там оказался. Миякэ, что это у тебя в руках? - Ананас. - Так я и подумал. А зачем тебе ананас? - Это подарок. - Я думал, что они бывают только в банках. И кому ты собираешьсяподарить живой ананас? - Тебе. - Мне? - Суга заинтригован. - А что с ними делают? - Режут ножом на кусочки и, э-э... едят. Суга неожиданно просиял: - Вот спасибо. Я забыл пообедать. Угадай, где я сейчас? - Он кивает насвой компьютер и вытаскивает банку пива из упаковки в шесть штук - яотрицательно качаю головой. - Французская атомная энергетика. Ихантихакерские технологии - просто каменный век. - Я думал, твой "Священный Грааль" в Пентагоне. - О, черт. - Суга заливает все вокруг шипящим пивом. - Там он и есть.Французы - зомби. - Зомби? Я знаю, что их тихоокеанские ядерные испытания провалились,но... Суга качает головой: - Зомби. Ни один хакер, достойный своего силикона, никогда

Дуняшенька, солнце мое, я жду тебя тридцать первого-то. Я уж и ананас купила. Первый раз.– Тёть Зой, я вот как раз заехала сказать. У нас тут… В общем, не получится в этом году. Я в компании … понимаете …– Как? – тетка Зоя замерла.– Ну так, тёть Зой. Славка там будет. А Вы ж знаете…– Ну, да… ну, да… Чего это я. Тебе ж с друзьями -то интересней… Ладно. Вот сегодня заехала и хорошо. Может возьмёшь тогда ананас? Зачем он мне? Я ведь его и не ела никогда. Не знаю и как.– Ананас? А давайте. Ананас с удовольствием возьму.Тетя Зоя была большой, точнее крупной, не то чтобы толстой, но широкой везде – в бёдрах и плечах, с крупным размером обуви и небольшой головой. Свои седые волосы она убирала в пучок, из которого всегда торчали шпильки.В прошлом была она музейным работником. И эта музейность так и осталась жить в ней. Она носила музейные уже сарафаны, коричневые и серые, прямые с поясом, с блёклыми штапельными блузками. Свою сумку она называла радикюль и не меняла ее лет пятнадцать.Традиционно под ее доисторическим абажуром за круглым столом и встречали они новый год.Дуся, которую в миру все новые друзья теперь звали Евой, вместе с мамой, загруженные продуктами и кастрюльками, приезжали к тете Зое в обеденное время и начинали кулинарить.Они резали, крошили, тёрли, тушили под звуки новогодних телепрограмм. Мама с тетей Зоей обсуждали рабочие новости и неизменно волнующие новости страны.Когда Дуся была поменьше, она смотрела мультики или крутилась на кухне среди своих мамочек, а став старше наравне с мамой и тёткой помогала, вливая свежую струю в кулинарные привычки.Ее отправляли в магазин за недостающим майонезом и прочими ингредиентами, и она с удовольствием мчалась, и с удовольствием возвращалась обратно. Правда однажды «загуляла» – загляделась на новогодние витрины, зашла на каток…Ох, и ругали ее тогда в два голоса!В возрасте подростка, когда все внутри бушевало, Дуся вдруг невзлюбила тётку Зою. Уж слишком нравоучительной она ей казалась, настраивала маму на старомодный лад. Была тетя Зоя старше мамы на семнадцать лет. И когда-то практически заменила ей рано умершую мать. И теперь, по поводу и без, придирались к Дусе.У Дуси начался протест. Она грубила тётке, мама ругала ее, а она с ангельским взором удивлялась – а что я такого сделала? – доводя маму до слез. Эта родственная связь меж мамой и ее сестрой раздражала. Неужели мама во всем должна советоваться с этой Зоей? У нее же доисторические взгляды!Но время шло. Дуся со своей молодостью, горячностью и желанием перемен отделялась от них, а мама и тетка Зоя оставались вместе.Мамы не стало три года назад. Она вдруг заболела неожиданно, сначала диагностировали цирроз, а потом и вовсе…Тетя Зоя привезла маму из больницы к себе домой. Тогда перебралась сюда и Дуся. Было ей уж двадцать два года, заканчивала институт.Мама лежала у окна, все понимала. По утрам она смотрела в окно долго, пристально, наблюдая, как молодые ветки за окном метались друг перед другом, сбрасывая искры первого света, омывались мягкой властью зари.Тетя Зоя спала в этой же комнате каждую минуту переживая за сестру, вникая не только в ее нужды, но

Роли:

Хренотино - деревянный мальчик.

Вульвина - девочка с голубыми волосами.

Обормот - пудель.

Совратин - весёлый шут.

Пьеррот - грустный шут.

Ананас-Анавас - директор кукольного порно-театра.

Лиса Киса и Кот Валерьян - звери.

плотник - действительно, плотник.

У Хренотино не было родителей. Его вытесал из полена какой-то сильно пьющий плотник, чьего имени никто толком не помнил и при жизни, а после смерти забыли все. Однако безымянный плотник имел по-своему развитое чувство юмора: и на месте носа своему деревянному чурбанчику приделал миниатюрный половой орган.

Плотник посмотрел на дело рук своих, хмыкнул и бросил деревянного паренька в угол. В момент соприкосновения с полом тот вскрикнул: "Ай! Больно!" - "А жить вообще больно, дубина". - "Я не дубина, а Хренотино!"

Так у безымянного плотника появился сын с именем.

Плотник, будучи относительно трезв, задумался: что ему делать с этим чудом. Дети его, в лучшем случае, засмеют. Взрослые тем более. Кастрировать - рука не поднимается, сын, всё-таки. "А не пойти ли тебе в театр Ананас-Анаваса?"

И Хренотино пошёл.

Надо сказать, театр Анаваса был престранное место. В нём игрушечные актёры разыгрывали более или менее порнографические сцены, а наблюдали за этим всякие извращенцы (за деньги) и сам Ананас (бесплатно). Он был большой любитель игрушечной порнографии и к тому же - садист. Куклам в его театре приходилось несладко. Он кричал, топал ногами, хлестал плетьми своих маленьких актеров по поводу и без повода, просто для удовольствия.

В конце концов, игрушкам надоело терпеть и они сбежали от него, да так, что никакими ищейками не найдёшь. Короче говоря, когда Хренотино пришёл в театр, кроме мрачного и злого на весь мир Ананас-Анаваса там не было никого.

"Здраствуйте," - сказал Хренотино. "А пошёл ты на..." - начал было Ананас, но запнулся, увидев физиономию собеседника. - "Ё... моё. Вот это... да!"

В этот момент Ананас мысленно расписал всю оставшуюся жизнь Хренотино с точностью до копейки. Он станет новой звездой возрождённого театра... Но сначала он ответит за то, за что, к сожалению, не ответил никто из беглецов.

"Ну, сукин сын!" - "Меня зовут Хренотино!" - "Ну, Хренотино, ты попал... куда следует". Он схватил деревянного паренька в охапку, связал его и стал всячески измываться.

Тем временем Вульвина, Обормот, Совратин и Пьеррот - сбежавшие артисты театра Ананас-Анаваса - которые, уходя, прихватили и все деньги, хранившиеся в сейфе руководителя, понятия не имели, чем бы им заняться в новой жизни. С такими средствами работать не было никакой необходимости. Проценты с капитала составят такую сумму, какой с лихвой хватит на безбедную жизнь. Они купили живописную и удалённую от цивилизации виллу, поселились там и стали упиваться красотой природы и ничегонеделанием. Прошёл день, два, три, неделя. Стало скучно. Беглецы напряглись. Что делать? Они посмотрели друг на друга, вздохнули, и занялись единственным, что они умели делать: свальным грехом по идиотским сценариям мерзкого негодяя Анаваса.

Анавас, удовлетворив свои садистские желания, ушёл спать, а Хренотино, недобрым словцом памянув отца, решил, что это не то, чего бы ему больше всего хотелось в жизни, напряг деревянные мозги и мускулы и убежал в ночь.

Домой возвращаться не хотелось, оставаться в городе было опасно, и Хренотино, благополучно выбравшись на окраину, рванул, куда глаза глядят. До рассвета он бежал, а наутро оказался на опушке леса. Здесь он остановился. Откуда-то слышались странные звуки, напоминающие скрип несмазанного колеса, хруст ломаемых костей и пыхтение паровоза одновременно. Хренотино пошёл на звук и увидел странную картину: под большим дубом, на ковре из опавших листьев (стояло бабье лето), деловито совокуплялись лиса и кот. "Давай, Лерик!" - "Даю, Киса!" Поза их была самая что ни на есть животная.

Они были настолько увлечены собой, что ни на что не обращали внимания. Наконец, минут через пять, лиса Киса заметила стоящего с открытым ртом Хренотино. "Вау! - сказала она, ничуть не смутившись. - Котик мой, погляди, какое чудо! Мальчик, подойди сюда!" Хренотино послушался. "Да не робей, ближе подойди! - хмыкнул кот. - Она не кусается... Обычно".

Хренотино встал прямо перед стоящей на четвереньках Кисой. "Садись, малыш", сказала она. "Я не малыш, я Хренотино!" - "Оч-чаровательно! Садись, Хрено... тино". Тут она плотоядно улыбнулась, облизнулась и поцеловала Хренотино в кончик его... носа. Надо сказать, что к этому времени он был уже достаточно велик - видимо картина звериных страстей не прошла для творения плотниковых рук даром. Но Лиса своими губами и языком добавила ему весомости.

И вот уже Хренотино ойкнул, отдёрнулся и с ужасом скосил глаза на свой пунцовый пульсирующий огромный нос. Ему со страшной силой захотелось чихнуть. Он набрал воздуха в грудь и а-а-а... пустил белую струю в лицо лисе. Та снова улыбнулась. "Дай-ка я тебя поцелую..." Но Хренотино, испугавшись сам себя, вскочил на ноги и дал дёру. "Постой, Дуратинчик!" - только и успел он услышать, прежде чем скрылся в лесу.

Сколько и как он шёл, Хренотино не знал, всё вокруг для него смешалось в одно сплошное зелёное поле. Он страшно устал, хотел есть и пить, и спать, но не мог остановиться - и как-то автоматически переставлял ноги: шаг, другой, третий... Тут он увидел перед собой дом и упал замертво.

Вульвина, после очередного "спектакля", вышла в садик, напевая легкомысленный танго-мотивчик: "Мулатка тает от любви, как шоколад... Ка". На изумрудно-зелёном газоне лежало что-то, или кто-то. "Мальчики!"

Появились мальчики. "Не жилец!" - вздохнул Пьеррот. "Не жилец!" - улыбнулся Совратин. "Не жилец!" - зарычал Обормот. "Тсс, - сказал Вульвина. - Давайте подумаем. Что бы это значило?" - "Мне кажется, - задумчиво пробормотал Пьеррот, - что это шпион Ананаса. Кому мы ещё нужны?" - "Точно, точно! - закричал Совратин. - Давай его..." - "Загрызём!" - клацая зубами, рявкнул Обормот. "Стоп, стоп, стоп, - сказала Вульвина. - С чего вы взяли, что он шпион? Может, просто, шёл человек, заблудился... Давайте его осмотрим".

Куклы перевернули Хренотино, лежавшего ничком, и увидели его запоминающееся лицо. "Ну, - прошептал Пьеррот, - что я говорил? С такой, с позволения сказать, харей, не быть шпионом Ананаса прямо-таки грешно". Хренотино подняли с земли и унесли.

Его держали связанным в подвале и время от времени допрашивали. Сначала почти с пристрастием, но чем дальше, тем более спокойно: Хренотино выглядил настолько безобидно и так искренне удивлялся обвинениям в шпионаже, что даже туповатый Обормот сменил гнев на милость. А когда они узнали, ЧТО их бывший начальник делал с Хренатино - вообще признали его за своего.

"Ты, брат, того, прости, обознались", - виновато улыбнулся Совратин. "Мир, Тин!" - радостно гавкнул Обормот. "Давайте это отметим", - задумчиво произнёс Пьеррот. "За мной!" - скомандовала Вульвина.

Они поднялись наверх и устроили бестолковый пир, пили и ели много и весело, и плавно перешли к одной из памятных постановок "День рождения Вульвины": сначала её всю залили взбитыми сливками и клубничным вареньем, всё это слизали, потом бывалые артисты стали сменять друг друга у разверстых ног синевласки (на их профессиональном жаргоне это называлось "колесо"), а Хренотино, вспомнив свою случайную встречу с похотливыми зверями, наклонился к её лицу.

"Ты останешься с нами", - полусспросила, полуприказала Вульвина. "Да", - твёрдо сказал Хренотино и погрузил в её капризные, улыбающиеся губы свой горячий красный нос.

- Браво, браво! - зааплодировал Ананас-Анавас, сидящий в первом ряду пустого зала. - Отлично поработали. Завтра повторим ещё раз всё вместе, а в пятницу - премьера. Вопросы есть?

Вопросов не было.

КОНЕЦ